Они называли это платой за охрану караванных троп и защиту степных просторов от разбойников. Хотя накхи считали, что занимаются совсем не этим, и называли все эти выплаты гораздо короче – всего лишь одним словом: «дань». Насчет разбойников и вовсе смешно – они обитают лишь на побережье и свои носы не суют в земли кочевников. Впрочем, разночтение в толкованиях не мешало мирному сосуществованию – лишь бы не называли платой за пользование дочерьми степи, а все остальное накхи стерпят. Пусть неженки с побережья потешат свою мелкую гордость.
Степной народ умеет держать слово: получая дань вовремя, кочевники не занимались грабежом колоний. Те, кто не желал выплачивать денег за «охрану караванных троп», заканчивали обычно скверно. На побережье Эгоны было целых два города, в свое время отказавшихся от сомнительных услуг кочевников. Правители первого пошли на это просто из-за глупости, во втором понадеялись на очень серьезные укрепления и тактически выгодное расположение на высоком мысе. Первый город войско степняков сожгло дотла, затем пепелище распахали, засеяли злейшим сорняком-корчаком и полили местами крепким раствором сулемы – ртутной отравой. Мастеровых людей угнали в становища – их труд и знания начали служить новым хозяевам. Остальных продали в колонии, где практиковалось рабство. Второй город постигла аналогичная неприятность – и стены не помогли. Эти походы оказались столь прибыльными, что многие вожди начали вести настоящую пропаганду, уговаривая совершить подобное со всеми колониями. Но их быстро остудили: нельзя заготавливать изюм, вырубая виноградники. Первый сбор действительно может оказаться рекордным, зато потом не получишь уже ничего.
Вот так и получилось, что степняки не приближались к берегам без лишней надобности и с морем знакомы не были. И Тим подсознательно считал, что все берега аналогичны – как те, что он видел возле Тувиса. Широкие пляжи, ласковый прибой, мелководье, удобное для маневров как лодок, так и неказистых плотиков.
Берег Атайского Рога оказался вовсе не таким.
Никакого пляжа вообще не просматривалось – издалека казалось, что волны разбиваются о вертикальную скалу. Это ландшафтное явление не слишком способствовало удачному причаливанию и заставило Тима неприятно озадачиться. Но мало того: до негостеприимного берега не так-то просто было добраться. Куда ни кинь взгляд, везде торчат злые скалы или коварно выглядывают из волн спрятавшиеся камни. Они повсюду – провести через этот хаос плотик будет непросто. Будь у Тима вельбот с командой опытных гребцов – провели бы наверняка. Но на столь неказистом, отвратительно управляемом плавсредстве…
Когда до ушей донесся злобный рокот разбивающихся волн, Тим понял: пора что-то решать. Кое-как размявшись – на раскачивающемся маленьком плотике это было трудно сделать, – он начал готовиться к худшему – крушению. Скинул всю лишнюю одежду, оставшись в шерстяных штанах и безрукавке из вытертого лисьего меха. Холщовую рубаху обернул вокруг пояса, крепко связав рукава узлом. Перед этим завернул в нее «комплект для выживания», который поможет не околеть после высадки, – огниво с кусочками трута, запечатанные в обмазанную китовым жиром деревянную солонку, и плотно свернутую карту. Прихватил также кошелек со скромной медью и свернутой рыболовной снастью – лесками из конского волоса и крючками. В плавании он пару раз пытался ловить рыбу, используя в качестве наживки кусочки огарков китовой плоти, но безуспешно. Может, на берегу ему повезет больше?
В бочонке, прежде используемом в качестве кладовой, он разместил запасы посолиднее – если плотик разобьет о скалы, возможно, ему удастся добраться до берега, удерживаясь за него. Вода очень холодная, но Тим не слабак – Тим протянет несколько минут без проблем.
В этот бочонок уложил моток веревки, топорик, матросский нож, второе огниво и кувшинчик с трутом, свернутый кусок парусины, парусиновый пакет с комками застывшего китового жира, второй пакет с прожаренными кусками отходов вытопки жира, мешочки с солью и сухофруктами, точильный камень. |