Но с тем уже происходила разительная перемена.

Дидар выпрямился и стал гораздо выше ростом. И вообще — совершенно другим. Морщины его, казалось, разгладились. Спина была гордо выпрямлена. А глаза... глаза сияли слепым, хорошо знакомым светом. Ильгет быстро посмотрела на кнастора.

— Иоллу! — сказала она, — я смогу!

Но кнастор не спешил доставать свое оружие. Он медленно приблизился к сагону... да уж, вот о ком бы не подумали. Приблизился и встал перед ним, наклонив голову на грудь.

Дидар смотрел на Ведущего, скрестив руки на груди.

— Тебе ничего не удалось, — сказал он, — что ж...

«Господи Иисусе, Сын Божий, помилуй меня грешную!» — Ильгет вскинула оба минипралля, тонкие лучи скрестились в воздухе, но не достигая сагона, растаяли в возникшем силовом поле.

Дидар отлично контролировал обстановку. Он взглянул на Ильгет. И в тот же миг она почувствовала невидимую, непреодолимую преграду. Она не могла двинуться, столб силового поля сковал ее. Даже и руки можно держать лишь по швам. Очень узкий и тесный столб.

— Святая Дара... — произнесла Ильгет вслух.

— Вот и все, Ильгет, — грустно произнес сагон, — мой слуга не сумел поговорить с тобой...

— Простите меня, о, простите! — Эйлар вдруг повалился на колени. Сагон не смотрел на него, шагнул к Айледе, застывшей в оцепенении.

— Меня не интересуют неудачники. Ну-ка, девочка... хотелось бы поговорить с тобой. Но пусть сначала твой Ведущий объяснит тебе то, что ты хочешь знать сейчас. Эйлар!

Кнастор вскочил на ноги. Подошел к Айледе. Интонации его изменились, он теперь снова стал повелителем.

— Айледа, я находил, что тебе слишком рано принимать последнее посвящение. Но воля Ведущего — закон. Ты хотела видеть моего учителя... Вот он перед тобой.

— Но это сагон, — прошептала Айледа.

— Вспомни, Айледа, — сказал Ведущий, — «Может быть вся эволюция духа заключается в одном слове — ДОПУСТИТЬ» (22)

— Но вы говорили, что мы... И мы убивали сагонов!

— Это тебе только казалось, — мягко произнес Эйлар, — все, что происходило с тобой до сих пор — служило лишь твоему обучению. И вот ты готова для настоящей деятельности в мире. Мой Ведущий убежден в этом.

— Значит... — Айледа прямо смотрела на учителя, — все эти бои... все это — было лишь спектаклем? Для меня? Это было никому не нужно?

— Что значит — не нужно? Айледа? Нет ничего важнее твоего духовного роста. Да, это был твой путь, и я вел тебя по нему.

— Но сагоны... выходит, мы служим сагонам?

— Айледа, нет сагонов, нет кнасторов, нет людей... ты же знаешь, есть лишь Абсолют, и он лишь играет миром и нами, проявляясь множеством граней.

— Но мы воевали... ах да... ведь сагоны убивают людей!

— Айледа, смерть — всего лишь смена оболочки. Какое это имеет значение?

— Но что же это получается... что и добра, и зла нет? — растерянно произнесла Айледа. Ведущий произнес:

— Вспомни пятьдесят шестую сутру. Вспомни ее!

Айледа задумалась и начала говорить нараспев:

— "В Абсолюте зла как такового не существует, но в мире проявленном все противоположения налицо — свет и тьма, дух и материя, добро и зло.