Их руки соприкоснулись в голубой и хрустальной бездне. Лицо Арниса смеялось под ксиором щитка. Он вдруг откинул щиток, глотнув разреженный еще, наполненный сиянием воздух. Так же поступила Ильгет, голова у нее закружилась. Она смеялась... Распластавшись по воздуху, Арнис с Ильгет летели вдвоем, чуть выше нависал плотный ватный слой облаков, с просветами кое-где — до космической высоты, а внизу, далеко внизу они видели землю. Сквозь сизоватую дымку, неясно Ильгет различала изогнутую линию берега, океан, и на берегу ровные ниточки кварталов, пеструю мешанину неразличимых отсюда зданий, пятна зелени. А вокруг была только сияющая, напоенная светом пустота... невесомость. Восторг охватил Ильгет. Восторг — и ощущение всемогущества, она летит, точно птица, нет, выше и лучше, небо ей близко и знакомо так же, как земля! Арнис вдруг вытянул руки, заскользив змеей, и совершил кувырок через голову, потом еще один, закружился, раскинув руки и ноги, умело регулируя тягу моторов и гравипояса. «Здорово!» — крикнула Ильгет в полном восторге. Попыталась перевернуться, но это удалось ей не сразу, воздушная акробатика требует умения. Однако уже и скользить в чистом светлом пространстве так высоко над землей — ни с чем не сравнимое, непередаваемое чувство. Ильгет то переворачивалась на спину и летела, глядя в головокружительную вышину, где за слоем синего, пронизанного лучами воздуха должно было открыться Пространство, то снова смотрела на крошечную отсюда землю. Всемогущество и радость! Арнис летал вокруг нее, легко управляя своим телом в высоте, смеясь, они то брались за руки, то разлетались... И никаких дэггеров, вдруг сообразила Ильгет. Господи, какое же это счастье! Лететь в совершенно мирном небе. «Спокойного неба», — вспомнила она обычное квиринское приветствие.

Вот оно — спокойное чистое небо! И вот — мой любимый, мой друг. Ильгет смеялась, глядя на Арниса, просто невозможно было — здесь, в высоте — не улыбаться от счастья.

Внизу давно уже плыл синий океан, кромка берега почти исчезала, и не только вокруг и в вышине, но и под летунами не было уже ничего, кроме ошеломляющей синевы. Летуны снизились, держась между небом и морем. Арнис вдруг взял Ильгет за руку.

Свобода, подумала она. Вот что это такое — полная свобода! Небо, море, облака, горы — все подвластно тебе, ты ничего не боишься, с тобой нигде ничего случиться не может! Вот что это — когда вся земля действительно принадлежит тебе. Нам.

Других летунов видно не было — видимо, они взяли иной курс.

— Арнис, мы не заблудимся? Берега не видно!

— Ничего! — произнес он весело. В шлемофоне голос его отдавался эхом. Ильгет вдруг ощутила сильный тянущий воздушный поток. Внизу поднимались довольно серьезные волны, море пенилось барашками — балла на три-четыре.

— Иль, лови ветер!

Они раскинули прозрачные сверкающие крылья, специально предусмотренные для планирования. Все еще шли на значительной высоте, Ильгет глянула на спайс на рукаве — 560 метров. Арнис оторвался от нее, иначе трудно ловить воздушный поток. Он уже поднимался вверх по ветру. Вскоре и крылья Ильгет надулись, поднимая ее выше и выше. Ветер бил в спину, и казалось, сам воздух держит ее. Ильгет засмеялась от удовольствия.

Они подлетели к городу на высоте всего около 50 метров. Покружили над Набережной — на них показывали пальцами, смеялись. И держась за руки, мягко приземлились на одной из полянок Бетрисанды.

— Здорово! — Ильгет сбросила шлем в проем ворота, — Арнис, как замечательно! Почему мы раньше так не летали?

— Ну, Иль.