– Ну, значит, женим… Где это ты Мишку встретил? Я его лет двадцать не видела, - жив, оказывается… Фешка при нем?

– В Одессе, он сейчас с влахами болтается. А с Фешкой они разбежались давно… Ещё несколько минут они обменивались короткими фразами, затем как-то разом замолчали, и в наступившей тишине стало слышно тиканье ходиков и ворчание ветра в печной трубе. Илья смотрел на розоватый круг света на столе. Понимал, что надо убираться. Что и являться сюда было незачем. Что лучше бы она дверь захлопнула перед его носом, всё проще было бы, а теперь вот как уходить? Что ей сказать? И что отвечать, если Настька спросит: "Зачем пришёл?" Хотя она и не спросит… Сидит спокойная, будто вчера расстались, молчит, кутается в шаль. Он уйдёт - она ляжет спать, только и всего. Шесть лет прошло… чужие они теперь. И что вдруг в голову взбрело? Зачем потащился сюда? - с неожиданной злостью подумал он. Да ещё среди ночи заявился. Про Ефимову невесту и написать можно было бы… Кто, ну кто бы мог подумать, что она не пойдёт за князя?!.

– Что с тобой, Илья? - вдруг спросила Настя. - Ты меня слышишь?

– Прости. - Он мотнул головой, отгоняя невесёлые мысли. - Слышу.

– Нет, не слышишь ты ничего. Я тебя в третий раз уже спрашиваю - когда Мишка с невестой в Москву приедет? На чьи деньги свадьбу играть будем?

Ты сам останешься или нет?

– К Покрову явятся. Свадьба вся наша, они нищие совсем. Может, и останусь, я… я сам ещё не знаю. - Илья смешался под пристальным взглядом Насти. Снова тоскливо подумал: "Уйти бы скорее…" - Может, ты торопишься? - не сводя с него глаз, спросила Настя.- В таборе тебя ждёт кто-то? Сказал бы сразу…

– Да… тороплюсь. - Илья резко поднялся. - Меня… меня цыгане ждут, на рассвете съезжать собрались. Я пойду, Настя.

– С богом, - ровно отозвалась она, тоже поднимаясь.

– Разбуди Митьку.

– Не надо. До рассвета ещё долго, я его на извозчике утром к тебе отправлю. На какой заставе стоите?

– За Рогожской, - сказал Илья, уже идя к двери. Надо было хотя бы попрощаться по-человечески, но он уже сам не узнавал своего голоса, и чего ради было лишний раз позориться? "Вали, вали отсюда, дурак старый, вали…

Нет у тебя здесь никого и не будет, трогай…" Он уже шагнул через порог, когда словно какой-то чёрт толкнул его в спину - и Илья обернулся.

Настя стояла у стола, тяжело опираясь обеими руками на его край. Шаль, упав с её плеч, лежала на полу. Илья увидел её странно заострившееся, по-детски растерянное лицо, блестящие от слёз глаза, две светлые дорожки, бегущие по щекам. "Плачет, - ошеломлённо подумал он, отпуская дверь. – Почему?" Отойдя от порога, не сводя глаз с лица жены, Илья подошёл вплотную, осторожно коснулся её руки, судорожно сжимающей край столешницы…

и сел на пол у её ног.

– Настька…

– Илья…

– Настька… Настька, не молчи. Не молчи, не молчи! Я… я же понимаю всё… Прости, не должен был приходить. Не утерпел. Шесть лет ведь прошло…

Дети… Невеста для Ефимки… Ты ведь знать должна была, что я её просватал, а то бы явился Мишка Хохадо, а ты ни сном ни духом… Не годится, не по-цыгански это… Да… Да и это тоже чепуха. Хочешь, чтобы ушёл, - я уйду, клянусь… Да не молчи ты, ради бога!

– Тише, что ты… Детей перебудишь.

– Им-то ты что про меня говорила? - глядя в стену, спросил Илья.

– Ничего не говорила.

– Ка-ак?..

– А вот так. - Настя вдруг всхлипнула. - Не их дело отца судить. Гришка, кажется, знал что-то, но молчал. А другие… Я ведь даже раза три вроде как к тебе ездила.