Большинство женщин так бы и поступили. Но Лили была не из большинства. Он скорее всего сможет ее найти за клавикордами, отдавшейся во власть музыки.

Сознание безотлагательности этого дела подгоняло его. Он не знал, что ей скажет, знал только, что непременно должен разыскать ее.

Он нашел ее, и очень быстро. Она стояла в центре моста, ведущего в северное крыло, обратив лицо к звездному небу, и никак не обнаруживала того, что слышит его приближение.

Ее пеньюар развевался на ветру. Лунный свет, пробиваясь сквозь тонкий батист, обрисовывал силуэт ее фигуры. Нежное, хрупкое создание. Гораздо более уязвимое, чем ей, вероятно, представляется.

Она заслуживала рыцарского отношения с его стороны, а не насилия над ее личностью, пусть даже совершенного только для вида.

Оливер поставил светильник на пол и вгляделся в ее запрокинутое лицо.

– Лили. Извините меня.

Она так сильно вздрогнула, что он отчитал себя за неловкость.

– Здесь холодно, – сказал он ей. – Пойдемте внутрь.

– Здесь красиво. Я совсем не замерзла.

Ее голос прозвучал, как он того и ожидал, холодно. Перед ним стояла одна из немногих действительно сильных женщин, которых он когда-либо встречал.

– Может быть, и так, но вы одеты слишком легко по ночной прохладе.

– Я не ребенок. – Она откинула назад свешивавшуюся ей на грудь толстую косу. – Спасибо за вашу заботу. Спокойной ночи.

Почему бы ей в самом деле не проявить свою гордость?

– Можно мне постоять с вами?

Она пожала плечами.

– Буду расценивать это как ваше согласие. – Тем не менее несколько шагов по направлению к ней дались ему с большим трудом. – При луне здесь все выглядит совсем иначе, чем при солнечном свете.

– Так же, как при ветре, дожде или снеге.

– Да, действительно. И всегда красиво, как мне кажется. Но при лунном свете в ясную ночь, может быть, лучше всего обозревать окрестности с этого моста.

Она обхватила себя руками за талию.

– Вы с большим успехом могли бы быть англичанином, Оливер.

По крайней мере она не перешла на официальное обращение к нему.

– Думаю, что должен воспринимать это как комплимент. Но почему вы так считаете?

– Мы, англичане, большие специалисты обсуждать погоду. Мы прибегаем к этой теме при любом удобном случае и даже без всяких удобных случаев. И мы неизменно начинаем интересоваться погодой, когда попадаем в затруднительное положение, которого предпочли бы избежать. Вы подаете большие надежды в этом отношении.

– Вы умеете уязвить мужчину.

– А вы умеете уязвить женщину. – Она с шумом втянула в себя воздух. – Извините, вырвалось. Я так неосторожна на язык.

– Но готов побиться об заклад, что честны.

– Жалость к себе не красит человека.

Как и высокомерие или равнодушие к чувствам других.

– Нам нужно возвращаться. – В эти минуты он сам себя не узнавал.

– Нет, пожалуйста. Идите сами. Мне нужно остаться, хотя бы еще немного.

– Ну тогда и я останусь. – Он готов был остаться с ней где угодно. – То, что я говорил, и то, как я себя с вами держал, – это все от моей неуверенности.

Она бросила на него колкий взгляд:

– От неуверенности? Вашей неуверенности? Вы, конечно, смеетесь?

– В большинстве случаев я бы посчитал себя польщенным, если бы мне сказали, что я решительный человек. Но в ваших устах эта фраза звучит упреком.

– Я не имею права…

– Нет. – Он поднял руку и хотел было дотронуться до нее, но не осмелился.