— Он выглядит довольно дружелюбной личностью, — сказала Сьюзен. — Вообще-то он совершенно очарователен.

Зоя сказала:

— Что-то я сильно сомневаюсь в том, что он и впрямь такой, каким кажется. Я ни на миг не верю, что он — человек.

— А я не верю, что он — Бог, — ответил Лайем. — Я не из тех, про кого можно было бы сказать «набожный», но что-то мне кажется, что раскатывание по дорогам в новехонькой пижонской машине не вяжется с тем, как Высшее существо должно себя вести.

Он почесал свою роскошную светло-каштановую бороду.

— Разумеется, я не могу точно знать, как должно себя вести Высшее существо, но…

— Я понимаю, что ты имеешь в виду, — сказал Джон. — Мне кажется, что с такими взглядами нам надо немедленно расстаться. Прим совершенно очевидно представляет собой более развитую форму жизни. Может быть, он даже бессмертен. Но чтобы он был вечен? Вряд ли.

— Ладно, — сказал я. — Мы на этот счет не расходимся во мнениях. Я только хотел добавить, что, даже если он весьма могуществен, все равно он не всемогущ. Не может он быть и всеведущим и любящим абсолютно всех. Он говорит, что ему нужно воплотить в жизнь какие-то планы — какие именно, мы не знаем, но они, кажется, включают и нас. Нам надо для себя решить, станем ли мы ему помогать. Нам может не понравиться то, что он собирается делать.

Дарла сказала:

— Может быть, он оставит нам возможность не помогать ему.

— Такая возможность есть, — ответил я, повернувшись на водительском сиденье, чтобы лучше ее видеть. Она сидела на корточках позади сиденья, положив руку на спинку. Она была такой же красивой, как и всегда. Волосы у нее отросли, слегка смягчая эффект той суровой стрижки, которая у нее была, когда мы впервые встретились. Тяготы нашего путешествия наложили свой отпечаток на ее лицо. Она по большей части выглядела очень усталой, но это могло быть и за счет ее беременности, хотя ей было чуть меньше трех месяцев. Она чуть пополнела. Черты ее лица стали чуть более пухлыми. Совсем чуть-чуть, не более.

— Дарла, — сказал я, — как ты чувствуешь нутром? Ты Приму доверяешь?

Она выпятила губы и надолго задумалась.

Потом сказала:

— У нас нет причин ему не доверять. Абсолютно никаких. Спроси меня под плохое настроение, и я скажу — нет, ему доверять нельзя. — Она запустила руку в свои гладкие темно-каштановые волосы. Усталая или не усталая, но Дарла всегда выглядела самим совершенством. Ни волоска, выбившегося из прически, ни потекшего макияжа. Словно только что из салона красоты. — Но, хотя и в сегодняшний день у меня не самое лучшее настроение, у меня все-таки такое чувство, что нам надо непременно с ним сотрудничать. Нам просто придется это сделать, если мы хотим вернуться обратно.

Она глубоко и печально вздохнула.

— Доверяю ли я ему? Не больше, чем я могла бы побороть Шона и забросить его через забор. А что я чувствую нутром? — она пожала плечами. — Давайте поедем на обед.

— Ну, Дарла, лапушка ты моя, — ухмыльнулся Шон, — после того, как ты справилась с двумя здоровенными дровосеками там, на Высоком Дереве, я не стал бы загадывать, можешь ли ты меня побороть и перебросить через забор.

Дарла смущенно улыбнулась.

— Да нет же, Дарла, тебе надо гордиться, — ухмылка Шона стала еще шире, и он весь раздулся от довольства. — Как вспомню зрелище: Томми Бейкер переброшен через постель, а голая задница торчит из штанов. Он давно напрашивался на что-нибудь подобное, и так ему и надо! Здорово было посмотреть, как он наконец получил то, что ему причиталось.