— На Кинга это не похоже, — холодно ответил Федор. — Лично я, когда встретился с ней, был зачарован. Не мог оторваться.

— С кем встретился, с картиной? — уточнила Лиза.

— Ну да. — Федор кивнул. — Вещи сами находят нас, ты разве не знала?

— Не знала, — мрачно ответила Лиза, которую несколько напрягал этот странный и неприятный разговор. — Кстати, если она пророческая, то что все это значит? Ты собираешься использовать меня? Мне надо тебя опасаться?

— Пойдем ужинать. — Федя обнял ее за талию и повел в столовую.

— Ну уж нет! — уперлась Лиза. — Давай выкладывай, чего мне нагадала твоя картина?

— Слушай, я же не ясновидящий, — сказал Федя. — Попробуй сама разобраться. Будешь омаров с авокадо?

Лиза ела и омаров, и авокадо, и паюсную икру, и шампанское пила, но ловила себя на том, что за этим образцовым столом чувствовала себя, как бедная родственница из Крыжополя на свадьбе столичной родни — второй раз за вечер. Все было так… элегантно и, главное, не только внешне элегантно, но и внутренне. Федор оказался до того изысканным, что Лиза до того смутилась, что вторую бутылку вина начала пить в одиночку.

После ужина Федор отвел ее в гостиную, растопил камин и усадил на кожаный диван. Себе налил виски, Лизе — шампанского, они закурили, и Лиза подумала, что заняться сексом на тигровой шкуре было бы так пошло, что прямо заманчиво.

Она отпила глоток, отставила бокал и посмотрела на Федора, который все понял, потянулся к ней и опрокинул ее на диван. Пламя уютно и романтично отблескивало, в голове шумело вино, Федор, как обычно, оказался таким теплым и отзывчивым, что все дурацкие мысли улетучились, и Лиза уже не смотрела на себя как бы со стороны — вот сидит изящная девушка с изысканным мужчиной на шкуре дикого зверя… Они соскользнули с дивана на шкуру, она закинула руки за голову, а он схватил ее за запястья и крепко сжал — с ним Лиза это очень полюбила. Если раньше она была уверена, что в сексе мужчинам нельзя давать волю — все сделают по-своему, не подумают, не учтут, — то Федору ей очень хотелось подчиняться, хотелось, чтобы, как в книжках, он ею «овладел», хотелось быть «источником наслаждения» и чтобы «мужчина сверху». Лиза выгибала спину, стонала и задыхалась от ощущений — она покорялась, когда он делал все медленно, доходила до грани, когда он вдруг превращался в секс-машину, и думала лишь о том, что хочет вот так провести всю жизнь, чтобы вся жизнь — секс с ним, без перерыва, не есть и не пить, не спать, отдать все, только бы это не прекращалось…

Глава 4

Маша проснулась в хорошем настроении.

В последнее время такое с ней случалось редко — она все чаще и глубже чувствовала одиночество, ей казалось, что она бежит, бежит, бежит к какой-то прекрасной цели, подбегает и оказывается на краю пропасти… И можно либо назад, либо в пропасть, либо сидеть на краю и оплакивать свою глупую жизнь. Бездействие, движение — все одинаково бессмысленно.

Даже подруги, познакомившись с какими-то хлыщами, отвернулись от нее. Дружба ничего не значит, хоть и не хотелось в это верить. Любовь не бывает на всю жизнь — ее заменяют привычка, обязательства, совместное имущество… Ради чего жить? Ради чего стараться? Чтобы потом, в старости, как все, умереть и чтобы твое имя забыли, а твои близкие вспоминали о тебе, только перебирая старые фотографии?

Но сегодня Маша была на удивление жизнерадостной. Синее апрельское небо, приветливое солнышко, ароматный кофе — все это радовало и придавало сил.

Вечером их радиостанция устраивала грандиозный сабантуй в честь семилетия — у Маши были новое платье, новые туфли и даже новая сумочка, но главное, что все это ей хотелось надеть и произвести впечатление на окружающих.