— У меня такое чувство, будто я закрыла двери в свое детство.

Девушка увидела письмо в руке Дрейка, и взгляд ее застыл на сургучной печати.

— Фрэнсис, что это?

Дрейк медленно втянул в себя воздух, а потом так же медленно выдохнул его. У Эвана застучало в висках.

— Королевский вызов, — сказал Дрейк. — Боюсь, королева в гневе из-за нашей выходки с Оуэном Перротом и доном Яго.

Глава 19

Энни стояла среди других фрейлин королевы на палубе «Золотой лани», охваченная беспокойством за Эвана и Дрейка. Казалось странным, что этот хрупкий корабль служил Эвану домом на протяжении нескольких лет. Теперь, вылизанный и вычищенный, он был готов к церемонии приема высочайшей особы.

На мачтах и реях развевались шелковые флаги. Вдоль бортов были установлены большие разукрашенные щиты. Весь город Дептфорд собрался в порту, чтобы полюбоваться зрелищем.

То и дело Энни слышала восторженные восклицания:

— Смотрите, вон барк, который обошел вокруг света!

Незадолго до заката трубы возвестили о прибытии королевы. В короне, украшенной бриллиантами и изумрудами из сокровищ, привезенных Дрейком, Елизавета взошла на корабль.

Вместе с другими дамами Энни присела в глубоком реверансе. Девушку занимала одна единственная мысль — для чего королева вызвала Эвана и Дрейка? Неужели она узнала о том, что произошло в проливе, что они погубили уэльского лорда и испанского гранда, нанеся тем самым еще одно оскорбление Испании, и неважно, что все это было проделано ради ее, Энни, спасения?

Маршомонт, представитель герцога Аленсона, нанес королеве визит с истинно галльской помпезностью. Елизавета дала согласие на помолвку с сыном французского короля, и бедный парень и впрямь поверил, что такой день когда-нибудь настанет.

Энни была уверена в обратном и вскоре утвердилась в своем мнении.

Когда Елизавета проходила мимо нее, пурпурная с золотом подвязка развязалась и упала на палубу.

Некоторые дамы ахнули от неловкости положения. Легкий, как хорошо выдержанное вино, Маршомонт тут же воспользовался случаем.

— Ваше Величество, прошу вашего позволения отправить сей предмет туалета в подарок моему господину. Ваш досточтимый Аленсон никогда этого не забудет.

В глазах Елизаветы вспыхнули огоньки.

— Что скажете, госпожа Блайт? — спросила она, жестом поднимая Энни из глубокого реверанса. — Стоит мне вручить такой подарок моему поклоннику?

Энни медлила с ответом. Елизавета проверяла ее, как уже не раз делала это.

Отправить столь интимный предмет туалета Аленсону означало бы обнадежить его. Но, с другой стороны, не сделай она этого, он может прекратить посылать ей дорогие подарки и льстивые любовные послания.

— По правде говоря, мадам, это был бы великодушный жест… — осторожно ответила Энни.

Озорной блеск в глазах королевы померк, сменившись неодобрением. Девушка тут же добавила:

— Но без подвязки вы потеряете чулок!

Лицо королевы покраснело, и Энни приготовилась принять всю силу королевского гнева.

Вместо этого королева взяла подвязку из рук Маршомонта и раскатисто расхохоталась:

— Совершенно верно, моя умная крошка. Совершенно верно.

Изящным жестом она подняла подол платья, обнажив ногу, и завязала подвязку.

Энни позволила себе перевести дух. Елизавета расположилась в кресле U-образной формы с золотыми подлокотниками. За ее спиной солнце медленно клонилось к горизонту. Рядом с ней стояли сэр Кристофер Хэттон, Роберт Дадли и седоватый государственный секретарь Уильям Сесил, лорд Бергли. Тут же находился француз Маршомонт. Его длинный нос, подобно носу охотничьего пса, вынюхивающего добычу, находился в постоянном движении.