– Угу, – кивнула Катя.

Хоть бабушка и велела внучке во время церемонии изображать на лице радость, но Катя никак не могла заставить себя улыбаться.

– Ну и славно, – засмеялась Женя. Она выпила стопку водки, потерла руки и деловито спросила:

– Салат свежий, не пробовала? Какой вкуснее, оливье или с рыбой?

– Не знаю, – процедила Катя.

– Сама что ела?

– Ничего, – пожала плечами девочка.

– Брезгуешь, – радостно констатировала Женя и снова влила в себя порцию «беленькой». – И правильно!

– Просто не хочу.

– Сонька не нравится?

– Нормально.

– А по‑моему, лахудра, – припечатала Евгения, опрокинула очередной стопарик, а затем принялась жадно поглощать разносолы.

Вскоре Катя с легкой брезгливостью отметила: бывшая жена папы, похоже, наклюкалась. Собственно, пребывая еще в роли «мамочки», она в последнее время сильно увлеклась алкоголем. Что, впрочем, не помешало ей удрапать от вполне положительного Игоря к какому‑то спортсмену. Нет, бабушка права, подумала Катя, в жизни папы имелась лишь одна нормальная женщина – Юлечка.

– А где жаба? – неожиданно поинтересовалась Женя и, икнув, снова глотнула горячительного, на этот раз приложившись к коньяку.

– Ты о ком? – удивилась Катя.

– О Лидке, – заплетающимся языком пробормотала бывшая мачеха.

Катя заморгала, и Евгения уточнила:

– О мамахене Игорьковой, о лягушке и змее в одном флаконе. Вот уж в чем Соньке не позавидовать – сожрет ее Лидка, как нас всех схарчила. Пережует и выплюнет. А Игоряха, маменькин сынок…

– Не смей так говорить о бабуле! – взвилась Катя. – Сама ты жаба!

Вообще‑то Катюша достаточно хорошо воспитанная девочка, она отлично знает, какие слова не следует говорить взрослым. Но у младшей Тришкиной сильно развито самолюбие, она никому не позволит себя обидеть, а тем более – оскорблять обожаемую бабусю!

– Молчи, шмакодявка! – распахнула глаза, под которыми размазалась, тушь, Женя. – Рот захлопни!

– Сама заткнись! – пошла в бой Катя.

– Ишь, разошлась «доченька», – прошипела Женя и наступила шпилькой на мысок замшевой туфельки Кати. – Получи, маленькая дрянь! Господи, сколько времени мне хотелось тебе по морде надавать… Только примечу твою кислую рожу, ладонь так и начинала чесаться! Ты, Катька, сучка! Очень хорошо знаю, что ты жабе про меня брехала. На, жри!

Женя схватила салатницу и вытряхнула ее содержимое Кате на колени. Девочка молча дернула обидчицу за юбку. Тонкий шелк лопнул, получилась здоровенная дырка, от которой в разные стороны побежали «дорожки».

Женя заорала.

Ее звонкий голос перекрыл речь тамады, гости начали озираться. Лидия Константиновна, зорко следившая за официантами, кинулась к скандалистке.

– Катюша, что случилось? – спросила она у внучки.

– Ерунда, – тихо ответила девочка.

– Господи, ты уронила на себя тарелку!

– Пустяк.

– Сейчас уберут, – засуетилась бабуся.

– Эта шлюшка порвала мне юбку, – зашипела Женя, тряся перед бывшей свекровью полой испорченной вещи.

– Евгения, успокойся, – сухо сказала Лидия Константиновна.

– Знаете, сколько костюмчик стоил? Дорогой прикид был, пока ваша внученька не постаралась: дернула со всей дури, вот ему и капут пришел.

– Как тебе только не стыдно! – с чувством произнесла Лидия Константиновна.