– Однако, – я приподнял бровь, не сводя с Филиппы тяжелого взгляда, особенно от ее корсажа, в котором грудь просто ходуном ходила, заставляя подрагивать нежные полушария.

– О, Петр, – она приложила руку к тому месту, от которого я не мог оторвать взгляда. – Я, как только узнала, тут же побежала, чтобы помешать этим дуракам, но ты успел первым.

– Я всегда успеваю первым, – и я усмехнулся, не в силах скрыть самодовольства. – Вот только ответь мне, душа моя. Я не про платье, хотя мне и интересно узнать, что именно толкнуло тебя на подобные эксперименты, я про то, почему ты сорвалась и побежала мешать дуэли двух кретинов, в то время, как могла спокойно поручить арестовать их гвардейцам Михайлова? – я прищурился и приблизился еще ближе, мягко обхватив ее за плечи.

– Я не… – Филиппа потерла лоб, на котором я внезапно увидел испарину, которая явно не имела ничего общего с этой гонкой по парку. – Я не знаю, – добавила она, а затем согнулась пополам и ее вырвало прямо на меня. – От тебя воняет конским потом, – прорыдала она, сквозь спазмы, а потом обмякла.

Разволновавшись не на шутку, я подхватил жену на руки, предварительно стянув и бросив на землю испачканный сюртук.

– Лерхе сюда, живо! – и сам понес ее во дворец, никому не доверяя свою драгоценную ношу.

Внеся Филиппу в спальню, немного устав при этом, хоть на полдороге она и пришла в себя и уцепилась за мою шею руками, существенно снизив тем самым нагрузку на мои руки, я положил ее на кровать.

– Сейчас тебя осмотрит Лерхе, – тихо проговорил я, проводя рукой по ее лбу, собирая вновь выступившую испарину. – И не спорь со мной, – остановил я попытку Филиппы возразить.

– Что случилось, государь Петр Алексеевич, – в комнату ввалился запыхавшийся Лерхе, который с удивлением разглядывал царивший вокруг бардак из обломков фижм и обрывков ткани, который я сам только что заметил. Что, черт возьми здесь произошло?

– Осмотри императрицу, – коротко бросил я ему, и вышел из спальни, чтобы расспросить Ягужинскую, но не найдя ее в будуаре. – Где все, черт вас подери?! – рявкнул я на явно чем-то расстроенную Екатерину.

– Анна Гавриловна с Варей поехали школу смотреть, чтобы девочек не расстраивать, и сказать им, что государыне нездоровится, но скоро она их обязательно посетит, – и Екатерина всхлипнула.

– А ты чего вздыхаешь? Тоже ехать хотела, а тебя не взяли с собой? – я хмуро продолжал рассматривать Ушакову. Та покачала головой и внезапно выпалила.

– Что с ним будет, государь Петр Алексеевич?

– С кем? – я даже сначала не понял, о чем она говорит. – С Мишкой, что ли, Волконским?

– Да при чем тут этот дурак? – она сердито всплеснула руками, словно я сказал что-то в высшей степени неприличное. – Я про Митю Кузина спрашиваю.

Пока я подбирал челюсть, с удивлением глядя на Ушакову, дверь спальни открылась, и оттуда выскочил не менее ошарашенный Лерхе.

– Государь Петр Алексеевич, – он остановился, затем зачастил. – Я даже не знаю, как сказать…

– Да говори, не томи, – процедил я, готовясь услышать самое худшее.