— Проклятье!

— Я все еще не понимаю, почему вы считаете это такой серьезной проблемой, — сказал Прейз. — Мы говорим о кучке покрытых чешуей недоносков и слабоумных зеленокожих. Они даже не граждане. И ими командует чиновник, умеющий держать в руках только авторучку, чьи познания в военном деле ограничиваются тем, что он прочитал в каком-нибудь романе о войне. Да они начнут палить друг в друга и вызовут разброд в вооруженных силах Скопления.

Элидор молча смотрел на него исподлобья.

— Ну, я считаю это гениальным ходом, — продолжал Прейз, — создать подрывную военную силу внутри структуры правительства и финансировать ее за счет правительства… Потому что это правительство вскоре не сможет вообще ничего финансировать, даже расходы на собственное содержание.

Генеральный торговый представитель взгляда не отводил.

— У них совершенно нет техники, — настаивал Прейз. — Они никогда не выстоят против обученных солдат-людей.

Еще более каменное молчание.

— Они полицейская сила, клянусь святой Сибиллой!

— Этот «бюрократ, умеющий держать в руках только авторучку», — медленно начал Валенс Элидор, — одолел целое отделение вооруженных солдат, имея под рукой только палку и веревку. Ему помогает отставной офицер морской пехоты. И есть веские основания полагать, что его поддерживает Кона Татцу… А теперь скажите мне, гражданин, — как хорошо вы знаете этого Тадеуша Бертингаса? Достаточно хорошо, чтобы доверить ему несколько тысяч вооруженных «покрытых чешуей недоносков»? Думаю, что нет.

— Я по-прежнему утверждаю, что он политически наивен. Он не знает, куда повести эти войска.

— Если у него достанет мозгов повести их против нас, мы окажемся в выгребной яме.

— Он едва ли решится воевать с директором собственного департамента.

— Я не включил вас в упомянутое «мы».

— Ну-ну, успокойся, Вал. Если Бертингас и его армия ренегатов соберется напасть на Хайкен Мару — под любым предлогом, это даст тебе превосходное основание для жалобы, которую ты можешь толкать вплоть до верхушки Главного центра. Ты будешь иметь оправдание любым своим действиям против Скопления Аврора.

Элидор крякнул.

— Могу я интерпретировать это бормотание как благодарность?

— Интерпретируй, как тебе нравится. Но позволь мне заверить тебя: если это лопнет и вся дрянь польется прямо на меня, я сдеру с тебя шкуру — медленно, слой за слоем, пока не останется один кровавый прыщ. А потом я так сдавлю этот прыщ, что ты лопнешь!

Шорох пропеллеров упал до чуть слышного шепота, и Прейз почувствовал, что аэрокар приземлился. Он залпом опрокинул в себя остатки выпивки перед тем, как покинуть машину. Прейз лихорадочно подбирал подходящие к случаю слова прощания, чтобы не показать генеральному торговому представителю, что он испугался его угрозы.

— О, надо успокоиться, Элидор!

— Зачем установили такое тяжелое покрытие вокруг внутреннего кожуха пропеллеров? — спросил он капуцинца, который на земле был командиром экипажа машины, а в полете — стрелком и ремонтником номер один. — Это же может помешать нам вести огонь!

Капуцинец поднял брови — этот жест походил на пародию. Тэд быстро понял, что такое выражение лица капуцинца означало глубокое презрение.

— Конечно. Но если хоть один тяжелый шарик попадет в пропеллер, то он разобьет турбинную лопатку. При частоте вращения тридцать пять тысяч оборотов в минуту осколки прошьют всю машину. Тебе нужна броня, если только ты не собираешься носить дырявую шкуру.