— Я — за Оливье! — воскликнула она. Д. не без удивления посмотрел на нее, и она пояснила: — Потому что моему отцу, как вашему средневековому барону, наверняка пришелся бы по душе Роланд.

Он сказал:

— Вскоре после того, как я опубликовал Бернскую рукопись, началась война.

— А когда она кончится, что вы будете делать?

Он над этим никогда не задумывался.

— Вряд ли мне суждено увидеть конец войны.

— Вы как Оливье — прекратили бы кровопролитие, если б могли, но раз уж оно началось…

— О, я похож на Оливье не больше, чем мои несчастные соотечественники, которые сидят в окопах, — на Роланда. Или Л. на Ганелона.

— Кто это — Ганелон?

— Предатель из «Песни о Роланде».

Она сказала:

— А вы уверены в своих подозрениях относительно Л.? На меня он производит вполне приятное впечатление.

— Они умеют быть приятными — веками упражнялись в этом искусстве, — он допил свой бренди и сказал: — Ладно, хватит. Зачем мы говорим о делах? Вы просили меня прийти, и я пришел.

— Я хотела помочь вам. Вот и все.

— Зачем?

— После того, как они вас вчера избили, мне стало не по себе. Керри, конечно, подумал, что я перепила. Но у меня перед глазами стояло ваше лицо. Послушайте, — воскликнула она, — вам нужно знать, с кем вам предстоит иметь дело. Здесь никто никому не верит. Ни одной честной физиономии не сыщешь. Я имею в виду настоящую честность, во всем. Мой отец и окружающие его люди — они честны, ну, скажем, с официантом в ресторане и, возможно, с собственными женами.

Кстати, жены у них как на подбор, — самодовольные тупицы. Но когда дело касается угля или рабочих… Если вы хотите что-нибудь получить от них, ради бога, не устраивайте мелодраму и не будьте сентиментальны. Покажите им чековую книжку и постарайтесь, чтобы контракт был составлен твердо и недвусмысленно.

Д. видел, как рядом, в пивном зале посетители с потрясающей меткостью бросали стрелки в мишень.

Он сказал:

— Я приехал не для того, чтобы просить милостыню.

— Вам, действительно, позарез необходим уголь?

— Теперь воюют не так, как во времена Роланда. Уголь может оказаться ценнее танков. Как раз танков у нас сейчас в избытке. Правда, невысокого качества.

— И Ганелон еще может все испортить?

— Ему это будет не так-то просто.

— Я думаю, у отца вы застанете всю честную компанию. Все прибегут — и Голдстейн, и старый лорд Феттинг, Бригсток и Форбс. У жуликов тоже есть свои правила игры. Вам надо знать, кто будет играть против вас…

— Выбирайте выражения. Как-никак — это люди вашего круга.

— Нет у меня никакого круга. Мой дед был рабочим.

— Вам не повезло — вы, как и я, оказались в ничейной полосе. Но от выбора не уйти. И каким бы он ни был, все равно обе стороны не будут нам доверять.

— Можете доверять Форбсу, — сказала она. — Конечно, не абсолютно во всем, а в том, что связано с углем. Например, фамилия у него не настоящая, на самом деле его зовут Фурстейн — он еврей. И в любви он не честен.