- Что, налить тебе, что ли? - спросил Чанаргван. Голос его чуть осип от крика.

- Налей, - попросил Ринальдо. Чанаргван налил.

Ринальдо стал пить. Он не думал больше ни о чем. Он снова ждал, и секунды текли. Он ждал, хотя знал, что взрыв будет, и тогда станет окончательно жутко и беспросветно, ведь невозможно бороться с потусторонними силами, решившими вконец извести человечество... Когда проводили последний техосмотр? Позавчера.

Всё было в отличном состоянии, как и должно было быть, аварии по вине техники просто невозможны. Но тогда по чьей вине? Диверсия? Слово-то какое замшелое -диверсия... Средневековье.

Взрыв произойдет. Но пока нет рапорта о нем - можно постараться вообразить, что всё вдруг кончилось, что это и впрямь лишь роковое стечение обстоятельств, та вероятность, по которой обезьяна, усевшись за пишущую машинку, может с ходу написать "Войну и мир"... И действительно станет можно вздохнуть, расправить плечи и сказать: "Ф-фу, а я уж испугался..."

- Зачем ты послал Дахра? - тихо спросил Чанаргван.

Ринальдо знал, что этот вопрос будет. Но он не знал, как отвечать на него.

- Зачем ты отпустил его? Ты же чуял, старик, что и второй корабль рванет...

Нет, Ринальдо этого не чуял. Еще вчера трагедия была случайностью, а спасение и счастливый конец - закономерностью, подготовленной всем течением событий, годами напряженного труда, энергией и хитроумием. Награда полагалась по заслугам всему человечеству - ну, хотя бы той части, что ее получит. Первый взрыв был досадной случайностью, болезненной, но не способной остановить эвакуации... И вот за один вечер всё стало наоборот - случайность закономерностью, а закономерность - случайностью, той самой, обезьяньей...

- Я не предполагал, что станет так... Ты ведь и сам не предполагал, что взрыв повторится.

- Так то я...

- Этот взорвется, как ты думаешь? - детски спросил Ринальдо.

- Конечно.

- И что тогда?

- Откуда я знаю... Откуда я-то знаю?!

И я не знаю, подумал Ринальдо. Все равно как пытаться, заплыв к форштевню, остановить ладонями океанский корабль. А собственно, чем мы занимаемся здесь? Комиссия по останавливанию океанского корабля ладонями...

- Пей, чего сидишь?

- Лопну, - усмехнулся Ринальдо половиной лица.

- А клянчил...

Они ждали. Час, другой, третий... Они пили. Они молчали, задыхаясь в запортьеренной духоте кабинета. И когда за окном начало светлеть и солнце, источник жизни, подобралось к горизонту, готовясь вынырнуть из-под него, им принесли ответ. Он был послан из рубки лайнера. Он гласил: "Все системы работают нормально. Проведено восемнадцать переходов на девяти режимах. Готов к старту. Капитан Намье. 04.27 по бортовому (среднеземному) времени".

И, наверно, с полчаса они вчитывались в этот ответ и не могли поверить. А потом Ринальдо уткнулся в стол лицом и стал плакать. А Чанаргван, заплетаясь ногами, побрел к бару.

Каждое утро Мэлор просыпался теперь со странным, полузабытым смущением детского счастья, словно в давние дни рождения, когда обнаруживал по утрам невесть откуда взявшиеся у изголовья давно желанные мальчишечьи драгоценности. Не открывая глаз, он предвкушал то новое, что вдруг, волшебно войдет в его жизнь и сделает ее еще богаче и радостней... Так и теперь. Еще в наполненной несуразностями полудреме проклевывалось восторженно ожидание и уверенность в том, что отныне существование имеет какой-то высший смысл и что день начнется с великолепного, долгожданного подарка, с упоительного ощущения новой собственности и с благодарности тем, чьи заботы дали Мэлору этот праздник. Тело томительно млело, мозг медленно выпеленывался из наполненного радугой сна...

Бекки спала, повернувшись к Мэлору лицом, легко касаясь теплым подбородком его плеча.