Я потянулся к ней. — Эвери…

— Мне так жаль, Кэм. Я знаю, мое запоздалое признание ничего не меняет, но я должна была тебе сказать, что ты делал все правильно. Ты был идеален — идеален для меня — и я люблю тебя. Я знаю, что ты уже не сможешь смотреть на меня так, как раньше. Я понимаю.

Что? Мои руки упали, пока я пристально на нее смотрел. А потом, я оказался напротив нее, удерживая ее лицо в ладонях. — Что ты сказала?

— Что ты не сможешь смотреть на меня так как раньше?

— Нет. После этого.

— Я люблю тебя? — прошептала она.

— Ты любишь меня?

— Да, но…

— Перестань, — приказал я ей. — Ты думаешь, что изменилась в моих глазах? Я уже говорил тебе, что всегда подозревал, что что-то произошло…

— Но ты надеялся, что это не так! — Она попыталась отстраниться, но я не позволил ей снова убежать. Больше никогда. — До этого ты смотрел на меня с надеждой, а теперь ее нет.

— Так ты считаешь на самом деле? Это останавливало тебя все это время от того, чтобы поделиться со мной?

Она потупила взор. — Все смотрят на меня иначе, стоит им узнать.

— Я не все, Эвери! Не для тебя, не с тобой. Ты считаешь, что у меня больше нет надежды? Надежды на то, что когда-нибудь ты оставишь это позади? Что это не будет терзать тебя еще пять лет?

Эвери выглядела слишком испуганной, чтобы вымолвить хоть слово, и я притянул ее руки к своей груди, к сердцу.

— У меня есть надежда. — Я не отпускал ее взгляд. — У меня есть надежда, потому что я тебя люблю… Я был влюблен в тебя, Эвери. Вероятно даже до того, как осознал это.

Она округлила глаза.

— Ты любишь меня?

Я прижался лбом к ее лбу.

— Я люблю тебя.

— Ты любишь меня?

Я слегка улыбнулся.

— Да, милая.

Эвери не отрывала взгляд какое-то время, и я увидел в ее глазах переломный момент. Когда стены, возведенные ею вокруг себя, с целью просто пережить еще один день, наконец-то рухнули. Слезы потекли ручьем из ее глаз, так много, что, мне казалось, в них можно было утонуть. Когда тайн не осталось, она оказалась обнаженной, впервые за много лет.

Эмоции подкатывали к горлу, и я крепко ее обнял. Она поддалась по собственному желанию, сжимая мою футболку. И продолжала рыдать, и я знал, что не в силах это остановить. Что она должна выпустить эмоции наружу.

Я поднял ее на руки и отнес к себе в комнату. Уложил в постель. Пристроился рядом с ней, прижав к груди, а она прильнула ко мне, продолжая плакать, словно боялась, что я оставлю ее.

А я никогда больше не оставлю ее.

Глава 27

Уже было за полночь, когда на тумбочке завибрировал мой телефон. Полусонный, я повернулся и нащупал его рукой. На экране высветилось сообщение от Пироженки, состоящее из одной фразы.

«Тук-тук.»

Между нами все очень изменилось за последние пару недель, после того, как она рассказала мне всю правду.

Я усмехнулся, сбросил с себя простыни и поспешил через гостиную открывать входную дверь. Эвери стояла там босая, в коротеньких шортиках и тоненькой рубашке. В еще прохладные ночи начала мая, рубашка оставляла очень мало простора для воображения.

Она улыбнулась, я взял ее за руку и потянул внутрь, тихо закрывая за нами дверь.

— Что за…? — прошептала она, уставившись на пол между журнальным столиком и диваном.