Место пустовало и, несмотря на заоблачную жарищу, от него исходил холод. Я не мог представить, как растя в такой атмосфере, Пироженка стала такой теплой и любящей.

Моя футболка уже начала прилипать к плечам, и я вернулся к фонтану. Закрыв глаза, я приказал своим ногам не идти в тот дом. Я знал, что Пироженка должна была справиться с этим сама, но мне не нравилось, что она встречалась с ними без меня.

Я высунул руку, позволяя теплой воде литься на мои раскрытые ладони. Что бы ее родители подумали, если бы я в него залез? Был у меня соблазн это сделать, а еще я был в секунде от того, чтобы ворваться в тот дом, когда услышал, как позади меня закрылась дверь. Обернувшись, я увидел Эвери, спускающуюся вниз по широкой каменной лестнице.

Она широко улыбалась.

Такого я не ожидал.

У меня как гора с плеч свалилась, когда я, обежав машину, подхватил ее на руки посреди подъездной дороги. — Как всё прошло?

— Ооох… — Она поднялась на кончиках пальцев, наклонила голову и поцеловала меня. — Все прошло, как и ожидалось.

Мои руки лежали на ее бедрах, пальцы сжались, когда волна похоти, любви и еще тысячи запутанных эмоций пробежалась по моему телу. — Хочешь рассказать мне об этом?

— За ужином? — Она начала уходить, но я поймал ее руку, удерживая на месте. — Я отведу тебя в «Чуйс»…

— Эвери?

От звука ее имени у меня по позвоночнику пробежал холодок, и я сильнее сжал ее руку. Она развернулась, а мой взгляд устремился к высокому мужчине, спускающемуся по парадной лестнице.

Это был ее отец.

Я сразу это понял.

Его темно-каштановые волосы были седые на висках, на вид ему было не больше пятидесяти. Он был одет так, как будто собирался в гольф-клуб, в приталенных штанах и заправленной в них футболки поло.

— Если он скажет что-то грубое, не обещаю, что смогу сдержать себя, — предупредил её я.

Она сжала мою руку. — Надеюсь, это не станет проблемой.

— Просто предупреждаю.

Ее отец остановился перед нами, его глаза — точно такие же как и у Пирожнки — переместились от лица его дочери на наши соединенные руки. Пусть бы попробовал что-то сказать.

— Это Камерон Гамильтон, — представила она меня, прокашлявшись. — Кэм, это мой отец.

Так как было бы грубо показать ему средний палец или врезать по морде, я протянул свободную руку. — Привет.

Он пожал мне руку. — Приятно познакомиться.

— Что такое, пап? — спросила она, когда я не ответил на вежливое приветствие.

Мистер Моргенстен оторвал от меня совой взгляд, и где-то на долю секунды, прежде чем отвести его в сторону, посмотрел на свою дочь. Теперь я смог разглядеть в его чертах возраст, отразившийся в морщинках вокруг глаз и рта.

От резкого вдоха его грудь поднялась, а потом он произнес: — Знаешь, чего мне больше всего не хватает? Я скучаю по тому, как ты танцевала, а я наблюдал.

Пироженка справлялась со всем лучше, чем я ожидал, а это означало, что я ее недооценил. Девчонка была сильнее, чем кто-либо из нас полагал.

За ужином она рассказала мне как все прошло, и я был зол и разочарован вместо нее, от того как ее приняла так называемая мать, но Эвери сделала то, за чем сюда приехала. И казалось, что ее отец выразил, по крайней мере, хоть какое-то раскаяние или страдание. Комментарий про танцы… Я понял его смысл. Эвери столько всего потеряла, но из-за их собственного невежества многое потеряли и ее родители.

Она все еще хотела увидеться с Молли завтра, и как бы я не пытался переубедить ее за ужином, она была полна решимости, а я собирался поддержать ее, как только мог.