— Приготовились? — Она подняла взгляд, и ее глаза сияли.

— Обожжешь язык. — Я отбросил перчатку в сторону. — Снова.

Она улыбнулась. — Но это определенно того стоит.

— Ага. — Я направился к ней, наслаждаясь тем, как ее щечки по-прежнему краснели, когда ее взгляд опускался ниже моего пупка. Я устремился вниз, целуя ее приподнятые губы. — Дай им…

Мой телефон зазвенел в гостиной. — Сейчас вернусь.

Она кивнула, а я осторожно попытался не наступить на бедную черепашку и не нанести вреда ни себе, ни Пироженке. Я взял телефон с журнального столика. Вздохнул от облегчения, увидев, что сообщение было от моей сестры.

«Операция закончилась. Я в порядке. Позвоню тебе позже.»

Закрывая глаза, я поблагодарил господа. Это не была большая операция, но все же это хирургическое вмешательство, и в больницах случаются разные ситуации. Она была дома. Это было хорошо, но…

— Это Тереза?

Положив телефон, я обернулся. Эвери стояла в дверном проеме, держа двух извивающихся черепашек. В сочетании с футболкой с надписью: «Я ХОЧУ БЫТЬ ТВОИМ БИГМАКОМ», это было восхитительное зрелище.

— Да.

Она подошла с двумя черепахами к террариуму и аккуратно положила их в привычную для них среду обитания. Когда она закрыла крышку, зеленые парни моментально уставились друг на друга из разных углов. — Она в порядке? Как прошла операция?

— Говорит, что в порядке. Это была эсэмэска. — Я сделал паузу. — Написала, что позвонит позже.

Она развернулась ко мне с тревогой на лице. Если кто и знает, через что проходила Тереза, так это Пироженка, учитывая её танцевальное прошлое. — Она сказала что-нибудь о танцах?

Я покачал головой, поджав губы. Тереза порвала связки неделю назад во время концерта. Для спортсменов и танцоров эта травма может быть роковой для карьеры. Моя сестра всю жизнь хотела стать профессиональной танцовщицей. Только время покажет возможно ли это.

Из того, что сказала мама, было понятно, что дела плохи.

Пироженка удалилась в кухню, помыла руки и вернулась. Подойдя ко мне, она обвила меня за талию и прижалась щекой к груди. У нее была теплая кожа.

— Прости, — сказала она.

— Почему ты извиняешься? — Я обнял ее, притягивая ближе.

— Потому что ты беспокоишься, — ответила она, потеревшись щекой о мою кожу. — И я знаю, что травма серьезная. Просто надеюсь, что не настолько насколько может быть.

Я поцеловал ее в макушку, пробежавшись рукой вверх по позвоночнику, бережно придерживая ее за шею. — Я тоже.

Какое-то время она молчала. — Спасибо.

Тихо засмеявшись, я отстранился немного назад так, чтобы я смог увидеть ее лицо. — А теперь за что ты меня благодаришь, милая?

— Спасибо, что поехал со мной в Техас.

Одной рукой я накрыл ее щеку. — Ты уже благодарила меня за это.

— И ты сказал, что я не должна тебя благодарить. — Она положила руку поверх моей. — Но я должна поблагодарить тебя еще раз, потому что я бы не сделала это без тебя.

— Нет, сделала.

Она покачала головой. — Может и сделала, но я не уверена. Ты мне нужен был там, и ты был, без каких-либо вопросов. Я не могу в полной мере отблагодарить тебя за это… за все.

— О, Пироженка, тебе по прежнему не стоит меня благодарить.