— Только посмотрите на него. — Олли прыгал вниз по лестнице как лягушка. — Чуть девушку с ног не сбил.

Я засмеялся, одной рукой держа ее, а другой, повернул бейс козырьком назад. — Что поделать. Это все мое магнетическое очарование.

— Или твой запах. — Усмехнулся Олли. — Не уверен, что слышал утром шум воды из душа.

Я произнес, удивлено. — От меня плохо пахнет, Эвери?

— Ты приятно пахнешь, — сказала она, а затем ее щеки залились краской. — Я имею в виду, ты не пахнешь плохо.

Чутье подсказывало мне, что она имела в виду совсем другое. — На пары идешь?

Пироженка не сказала ни слова, пока мы спускались по лестнице, но на её лице читалась глубокая задумчивость.

— Эвери?

Она увернулась, а я прищурился, когда она прибавила ходу. — Да, иду на искусствоведение. А вы, ребята?

Я догнал её на третьем этаже, будь я проклят, улизни она так легко. — Мы идём завтракать. Ты должна прогулять и присоединиться к нам.

Она сжала свою сумку. — Думаю, на этой неделе с меня хватит прогулов.

— Я сачкую, — сообщил Олли, — а у Кэма пары во второй половине дня, так что он хороший мальчик.

— А ты, значит, плохой? — спросила она.

Он улыбнулся Пироженке, как большинству девушек. — О, я плохой, плохой мальчик.

Я так посмотрел на Олли, что аж кожу начало покалывать. — Да, я плох в правописании, математике, английском, в уборке после себя, в общении с людьми и т. д. и т. п.

— Но я хорош в другом, — ответил Олли.

— Правда, и в чём же это? — я спросил, когда мы вышли под облака наполненные дождем. Денёк намечался дождливый.

Олли развернулся к нам лицом, шагая спиной вперёд, не замечая опасной близости сдающего назад красного пикапа. Он поднял свою загорелую руку и стал загибать пальцы.

— Пьянки, гулянки, сноуборд, футбол — ты еще не забыл этот вид спорта, Кэм? Футбол?

Я уставился на него. — Да, помню, кретин.

Олли, наверное, понятия не имеющий, что он только что сделал, резко развернулся и направился к моему пикапу. Челюсть начала нервно подёргиваться. Я засунул руки в джинсы и взглянул на Пироженку. — Увидимся, Эвери.

Оставив ее, я присоединился к Олли у моей машины. Вместо того, чтобы разблокировать все двери я открыл только свою и сел в машину, захлопывая за собой дверцу.

— Эй, — негромко сказал Олли.

Игнорируя его, я развернул машину. Большая, жирная капля дождя плюхнулась мне на лобовое стекло, и я улыбнулся, глядя на небо.

— Эй!

Медленно, я поднял руку, показывая ему средний палец.

Олли подпрыгнул, когда начался ливень, завывая как раненый зверь. Только когда его волосы прилипли к черепушке, я разблокировал его дверь.

Он забрался в машину, весь дрожа. — Какого хрена, чувак?

Заслужил. — Включив задний ход, я отъехал. Одного взгляда на нахмуренный лоб Олли хватило, чтобы понять, что он обдумывает сказанное. Я вздохнул. — Завязывал бы ты с травой.

— Не первый раз уже слышу, но Мэри Джейн любит меня, и она единственная девушка, которую люблю я.

Приглаживая рукой бейсболку, я покачал головой. — Хиппи хренов.

Олли потряс головой, как мокрая псина, разбрызгивая по салону холодные капли воды. У него в башке, наверное, что-то щелкнуло, потому что он откинулся на сидение. — Бля, чувак.