Игорь Абакумов. Дойти до небаКруг аватара – 2
Это очень некрасиво, когда кто-то уничтожает мир, к которому ты так привык. А когда этот кто-то еще и перечеркивает все, чего ты достиг к пятому десятку жизни — это и вовсе обидно. Но больше всего раздражает то, что тебе даже не считают нужным хоть что-то объяснить. Подобное вмешательство в такую уютную, а главное — собственную, жизнь заставит броситься в бой кого угодно. Правда, в процессе боевых действий придется делать выбор — спасать погибший мир, спасать себя или близких тебе людей. Нелегкий выбор. Автор выражает благодарность своим друзьям Евгению Мирончикову, Веронике Фирсаковой, Ольге Полещук, Сергею Лифанову, без помощи (консультаций) которых он сам вряд ли бы справился с некоторыми проблемами технического, медицинского и лингвистического порядка, возникшими при написании романа. Так же автор почтительно склоняет голову перед Администрацией, Авторами и Читателями Интернет-портала Литсовет. ру, без поддержки которых сей труд мог бы навсегда остаться в лагере «незавершенок».
Пролог
6.59 . 56 Воскресенье 8 мая 1988 г. Киевское высшее военное авиационное инженерное училище (КВВАИУ). Курсантское общежитие, 4-й этаж. Сон удивителен именно своей обыденностью. То, что во сне творится, конечно же, не лезет ни в какие ворота. Вот только спящий не удивляется тому, что происходящее происходить совсем не может… Он стоял на краю огромного, недавно убранного поля и смотрел на заходящее солнце. Или это восход? Без разницы — во сне такие вопросы не возникают. И не стоял. Шел. Туда, к горизонту, к солнцу. А позади топали маленькие ножки. — Папа, папа, а ты куда? Папа? Да нет у него детей. Он это знает, но… папа, так папа. — Туда. К солнцу. — Я с тобой, — и детская ладошка протискивается во взрослую. — Папа, папа, а зачем? А не знал он, зачем. Но, опять же, не удивился, отвечая: — Там небо. Хочу дойти до неба. — Ой, папа, папа, я хочу. Маленькая ладошка выскользнула из его пальцев, оставив на коже прохладный след. — Я побежу! Я побежу до неба… Россыпь частого топота унеслась вперед, а он, наконец, увидел того, кто называл его папой. Маленький… Сын, которого у него нет. Не удивился он и тому, что знает голос, окликнувший его сзади. — Слава, куда вы? Голос жены, которой нет, да и не было никогда. Он оглянулся, пытаясь разглядеть ее лицо. И увидел только пепельные волосы, чуть подкрашенные янтарем заходящего солнца. — Мы хотим дойти до неба… Он так и не смог разглядеть ее черты. Солнце погасло, и серая мгла размыла тонкую фигурку в неярком сарафане… — Курс… Подъе-о-о-ом! 21.07 . Пятница 23 апреля 2010 г. Санкт-Петербургский Государственный Политехнический Университет. Факультет технической кибернетики. Кафедра автоматики и вычислительной техники. — Сергей Анатольевич, дорогой, мы не первый раз с вами беседуем. Ну, не быть вам магистром с такой темой на нашем факультете. Обратитесь на кафедру биоинженерии. — Был я там, Вячеслав Соломоныч. Будущий магистр разве что слезу не пустил. — Футболят еще похлеще, чем здесь. Вы-то хоть слушаете, а они, как слышат «программирование», так сразу начинают руками махать. Сказать по правде, паренек Вячеславу Соломоновичу Кроткову нравился. Настырный и увлеченный, совсем как он сам после армии. Может, потому и слушал его до сих пор. Опять же, безотцовщина, и в этом они похожи. Да и… не дал Славе бог ни семьи, ни детей, а после сорока все чаще стало мечтаться о сыне, и виделся он в мечтах ну вот, примерно, таким. |
