Хокмун облегченно улыбнулся:
— И она успела!
— Да. И ты сейчас свободен от этого кошмара.
— Теперь я готов к любым опасностям и встречу их достойно, — сказал Хокмун, поднимаясь с койки. — Я ваш должник, Великий Малагиги. И если я могу что-нибудь сделать для вас…
— Нет. Ничего не надо, — ответил волшебник. — Я рад, что мне удалось сделать эту машину. — Он похлопал по коробке. — Может, когда-нибудь она еще пригодится. Кто знает… Кроме того… — Он нахмурился, задумчиво рассматривая герцога.
— Что?
— Да так, ничего. — Малагиги пожал плечами.
Хокмун коснулся рукой лба. Камень был на месте, но холодный и мертвый.
— Вы не вытащили его?
— Нет. Но если ты хочешь, это можно легко сделать. Он больше не таит в себе никакой опасности. Любой хирург сможет без труда удалить его.
Хокмун уже приготовился спросить Малагиги, как это можно будет устроить, но потом другая мысль пришла ему в голову.
— Нет, — сказал он. — Пусть останется как символ моей неутихающей ненависти к Темной Империи и ее солдатам. И я надеюсь, что вскоре они научатся бояться его.
— Ты намерен и дальше бороться с Империей?
— Да. И сейчас, когда вы освободили меня, я буду драться еще яростней.
— Верно. Этой темной силе следует дать отпор, — сказал Малагиги. Он глубоко вздохнул. — А сейчас мне надо поспать. Я очень устал. Ты найдешь своих друзей во дворе. Они ждут тебя.
Стояло чудесное утро. Хокмун спустился во двор, под лучи яркого теплого солнца. Там его ждали улыбающийся Оладан и Рыцарь в Черном и Золотом.
— Ну, теперь ты в полном порядке? — спросил Рыцарь.
— Да.
— Замечательно. Тогда я покидаю вас. Прощай, Дориан Хокмун.
— Благодарю тебя за помощь, — сказал Хокмун вслед воину, направившемуся к своему красавцу — скакуну. Но когда Рыцарь уже готов был вскочить в седло, память окончательно вернулась к герцогу, и он крикнул:
— Подожди!
— Что ты хочешь? — обернулся Рыцарь.
— Ты убедил Малагиги помочь мне, сказав, что я служу кому-то, кому служишь и ты. Но я ничего не знаю об этом.
— Когда-нибудь узнаешь.
— Кому ты служишь?
— Рунному Посоху, — сказал Рыцарь в Черном и Золотом и, зазвенев поводьями, направил коня к воротам. И прежде чем Хокмун успел спросить еще что-нибудь, он был уже на улице.
— Он сказал — Рунному Посоху? — нахмурившись, пробормотал Оладан. — Я думал, это миф…
— Да, миф. Я думаю, Рыцарь любит тайны. Несомненно, он пошутил, сказал Хокмун и, широко улыбаясь, хлопнул Оладана по плечу. — Если мы когда-нибудь еще увидим его, то обязательно спросим об этом. А сейчас я голоден, и хороший обед был бы…
— Королева Фробра устраивает сегодня пир во дворце. — Оладан подмигнул другу. — Такого изобилия я еще не видел. И потом, я думаю, что интерес королевы к тебе объясняется не только чувством благодарности.
— Выдумаешь тоже… Надеюсь, я не сильно разочарую Фробру, сказав, что уже принадлежу другой.
— Как?!
— Да, мой дорогой друг. Идем. Отобедаем за королевским столом и будем готовиться к отъезду.
— Зачем так торопиться? Мы здесь — герои и, кроме того, по-моему, заслужили хотя бы небольшой отдых.
Хокмун улыбнулся.
— Оставайся, если хочешь. |