Он смотрел через плечо Джима, и тот, обернувшись, увидел, что к ним приближаются Дэффид и Даниель, а за ними следуют два дракона.

– А вот и лучник! – с искренней радостью воскликнул Брайен, как только Дэффид подошел к нему. – И Даниель! Доброе утро!

– Утро, оно и есть утро. Не знаю, доброе оно или нет, – сказал Дэффид. Он огляделся вокруг. – А где волк, сэр рыцарь?

Лицо Брайена потемнело.

– Ты не видел его? – спросил Джим. – Вы должны, были пройти мимо него. Нас окружила стая сандмирков во главе с исполинской самкой. Арагх остался сражаться с чудовищем.

– Вы оставили его одного? – вскричала Даниель.

– Волк настоял, – хмуро ответил Брайен. – Мы бы не бросили его одного!

– Мы не видели ни волка, ни сандмирков, ни следов сражения, – сказал Дэффид.

Джим молчал. Слова Дэффида прозвучали как удар ниже пояса, хотя вчера он уже смирился с тем, что, возможно, никогда не увидит волка в живых.

– Что бы он там ни говорил, чего бы ни требовал, вы не должны были оставлять его наедине… – начала Даниель, но Каролинус перебил ее:

– Даниель!

Она повернулась к Каролинусу.

– Маг! – воскликнула она. – Ты здесь? Тебе было сто лет, когда я была девочкой! Ты зря ввязался!

– Я там, где должен быть, – заявил Каролинус. – Как был на своем месте волк, так сейчас на своем месте сэр Джеймс и сэр Брайен. Не обвиняй их. Арагх должен был остаться и биться в одиночку, чтобы дракон и рыцарь смогли прийти сюда в назначенное время. Это все; больше мне сказать нечего!

Старик не спускал глаз с Даниель. Взгляд девушки стал печальным, и она отвернулась.

– Я разыщу волка… – сказал Джим, скорее, может быть, себе самому. – Как только все закончится, я непременно разыщу Арагха.

– Вероятно, – сухо сказал Каролинус. Он еще раз взглянул сквозь Джима. – Доброе утро, драконы!

– Секох! – воскликнул Брайен. – И… кто это? – Смргол, джордж! – гневно рявкнул старый дракон.

Он прихрамывал, опирался левым крылом о спину водяного дракона. Левое веко закрылось почти полностью.

– Обожди, дай отдышусь! Годы не те, одышка замучила. Через минуту я приду в себя. Смотрите, кого я привел!

– Не слишком я и рвался… – заикаясь, оправдывался Секох. – Но Его Превосхо… У вашего дядюшки врожденный талант к убеждению.

– Правильно! – прогремел Смргол, очевидно успевший немного прийти в себя за то время, пока говорил водяной дракон. – И не смей обращаться ни к кому «Ваше Превосходительство». Это придурь да блажь!

Затем, повернувшись к Джиму, он пробормотал:

– Паренек, – сказал я ему, – хватит молоть языком, что ты обыкновенный водяной дракон! Не равняйся на трусов, ты – другой. В каком мире мы бы оказались, если бы все запели на твой лад?

Смргол попытался изобразить высокий голос Секоха, но все, что ему удалось, это поднять свой голос на пол-октавы.

– «Я никчемный травяной дракон, которого боятся одни лягушки. Простите великодушно, но маленькому тщедушному дракону не до великих битв…» Парень! – закричал я. – Ты – дракон! Запомни раз и навсегда! Дракон ведет себя как дракон, или он становится червяком!

– Золотые слова, – сказал Брайен.

– Слышал, паренек? – спросил у Секоха старый дракон.