Морунген подвел итог:

— Вот-вот, Вальтер, мы обязаны быть готовыми ко всему. Только тогда нас ждет успех и победа. В противном же случае возможно так, как любят говорить русские: от своей судьбы не уйдешь. — Он внимательно перечитал написанное в дневнике. — Кошмар. Это так странно и даже вызывающе звучит, что мне трудно представить, как в отделе воспримут нашу секретную информацию. Если бы мне предоставили такой отчет, я бы посчитал, что некто описывает свои пьяные галлюцинации, и отправил его как следует подлечиться.

— Подлечиться — это еще ничего, — мрачно молвил Генрих.

— Отставить паникерские настроения, — скомандовал Дитрих. — Нас пятеро здоровых, сильных, крепких и телом, и духом мужчин. На нас возложена ответственная миссия, и мы ее выполним, а потом будем думать, как объяснить все странности, которые произошли. — И не совсем логично добавил: — Поэтому меньше болтовни и больше дела, да смотрите — аккуратнее с краской, не то у наших союзников завтра будет повод позлословить на тему немецкой безалаберности.

— Есть, господин майор!

К полуночи стратегически важное дело было закончено, и танкисты повалились спать, предоставив охрану свежевыкрашенного танка неутомимым гвардейцам. Краска должна была окончательно просохнуть только через несколько дней, а потому экипажу «Белого дракона» был предоставлен как бы маленький отпуск, во время которого в их обязанности входил лишь строгий надзор за экспериментальной машиной и бдительная охрана оной от ротозеев и любопытных ребятишек, которые могли бы попортить работу.

Если бы немцы знали, до какой степени напрасны их опасения, то они спали бы еще спокойнее. Но экипажу «Белого дракона» и в голову прийти не могло, за кого их принимают в этом странном месте. Единственное, в чем они были наверняка уверены, — в том, что русская душа — субстанция гораздо более загадочная, нежели об этом было известно в Германии.

Проснувшись ближе к полудню, король забеспокоился, а не приснилось ли ему вчерашнее. Уточнить это можно было только одним способом, и Оттобальт немедленно воспользовался тиморским гонгом и трещоткой для вызова слуг.

Те. как всегда, мгновенно и бесшумно возникли на пороге, но, придирчиво оглядев их, Оттобальт не стал решать с ними судьбу своей страны и потребовал к себе Сереиона.

Начальник гвардейцев прибыл на зов повелителя свежим, бодрым, отдохнувшим и радующим глаз.

— А что было вчера? — пожелало уточнить его величество вместо приветствия.

Сереион был несколько озадачен поведением обожаемого монарха, но он уже привык к тому, что Оттобальт вполне способен выкинуть что-нибудь эдакое, словно ребенок, только-только научившийся шустро передвигаться. Кроме того, он привык соответствовать должности в любых ситуациях. А потому твердо заявил:

— Ничего такого, что выходило бы за рамки нашей обычной жизни, ваше величество. Осада замка варварами закончилась в нашу пользу, затем прибыл дракон в сопровождении демонических драконорыцарей и мы его приняли в качестве гостя, затем был праздничный обед в честь нового союзника, затем драконорыцарей водили по замку, а потом они чего-то такого затребовали — уже не припомню, чего именно, — заперлись в наших конюшнях и полночи что-то вытворяли. От этого по всему внутреннему двору, мягко говоря, витает странный запах.

Король облегченно вздохнул, радуясь, что ему все это вообще не приснилось и в замке все в относительном порядке. Придирчиво оглядел дедушкин канделябр. Тот честно стоял на положенном месте, правда вместо свечей его венчал сейчас ночной колпак Оттобальта, самый любимый — в синий мелкий цветочек. Однако аргументированно доказать, что канделябр сам напялил его на себя, король не мог.