— Мы приближаемся к суше, — объявил Арнольд. — Небольшой остров в двадцати милях прямо по курсу.

Стромп посмотрел на него в бинокль.

— Выглядит как сосиска, торчащая из воды.

— Голые скальные стены, — заметил Арнольд. — Нигде нет никакого пляжа.

— Как он называется? — спросил Деннингс.

— Он даже не отмечен на карте.

— Есть там какие-нибудь признаки жизни? Япошки могут использовать его как удаленную станцию раннего оповещения.

— Выглядит голым и необитаемым,

На минуту Деннингс почувствовал себя в безопасности. Ни одного вражеского корабля не было видно, и они были слишком далеко от берега, чтобы их могли достать японские истребители, Он уселся в своем кресле, невидящими глазами уставясь в море.

Члены экипажа расслабились и начали передавать друг другу чашечки кофе и бутерброды с колбасой, не замечая жужжания моторов и маленькой искорки, появившейся в десяти милях от них, на 7000 футов выше конца левого крыла.

Экипаж «Демонов Деннингса» не подозревал, что жить им оставалось лишь несколько минут.

Младший лейтенант Сато Окинага увидел короткую вспышку отраженного солнечного света где-то внизу. Он заложил вираж и направил свой истребитель вниз, для того чтобы лучше рассмотреть, что там блеснуло. Это был самолет. Никаких сомнений. Скорее всего, истребитель из другого патруля. Он протянул руку, чтобы включить радио, но передумал. Через несколько секунд он сможет точно узнать, что это за самолет.

Молодой и неопытный пилот, Окинага был счастливчиком. Из класса, который он недавно закончил и в котором было двадцать два выпускника, в дикой спешке обученных в эти отчаянные для Японии последние недели, его и еще троих направили на выполнение патрульных полетов. Остальные пошли в эскадрильи камикадзе.

Окинага был ужасно расстроен этим. Он бы с радостью отдал свою жизнь за императора, но он смирился со скучными обязанностями по патрулированию побережья как со временным назначением, надеясь, что его призовут выполнить более славную миссию, когда американцы высадятся на его родине.

По мере того как одиночный самолет становился все больше, Окинага все больше изумлялся, отказываясь верить своим глазам. Он протер их и моргнул. Вскоре он смог ясно различить девяностофутовый полированный алюминиевый фюзеляж, огромные стосорокафутовые крылья и вертикальный стабилизатор высотой с трехэтажный дом американского Б-29.

Он ошеломленно глядел на это диво. Бомбардировщик летел с северо-востока, из пустынного океана, на 20000 футов ниже своего боевого потолка. Не находящие ответа вопросы роились в его сознании. Откуда он взялся? Почему он летел в направлении центральной части Японии с выключенным двигателем? Какое задание он выполнял?

Как акула, бросающаяся на раненого кита, Окинага приблизился на расстояние мили к бомбардировщику. Тот летел, как ни в чем не бывало, не пытаясь уйти от преследования. Экипаж, похоже, уснул или имел склонность к самоубийству.

У Окинаги уже не оставалось времени играть в загадки. Огромные крылья бомбардировщика маячили прямо перед ним. Он довел до упора сектор газа своего «Мицубиси А6М Зеро» и на вираже пошел вниз. Истребитель слушался его с изяществом ласточки, двигатель системы «Сакае» мощностью 1130 лошадиных сил мчал его в точку чуть позади и ниже лоснящегося, сверкающего Б-29.

Хвостовой стрелок слишком поздно заметил истребитель и попытался открыть огонь. Окинага наткал на гашетку на рукоятке управления. Его самолет вздрогнул, когда два пулемета и две двадцатимиллиметровые пушки начали разносить в клочья металлическую обшивку и человеческую плоть.

Легкое прикосновение к рулю направления, и его трассирующие пули нашли дорогу к крылу и третьему двигателю Б-29.