Питер Бигл. Драконье стойло
Девять драконов держу я в коровнике старом И иногда захожу подопечных проведать. Нет, я коровник не строил, его приобрел я У старушенции из Пасадены. А позже случайно узнал я: Вроде, по слухам, попала старушка в кутузку, Деньги изрядные выманила у слепого, С неба звезду простодушному пообещала, Да не какую-нибудь, а Полярную. Ну и ловкачка!
А вот драконов сам вырастил я и выкормил тоже. Чем я кормлю их? Убоиной, птицей и джемом, Если подохнет куренок — скормлю им куренка. Пойло простое: жидкость для зажигалок. Правда, пришлось мне отстроиться заново, ибо Рядом с драконами жить, скажем прямо, опасно, Очень горючи. Поодаль я домик построил. Подле коровника землю сплошь покрывают Птицы, сгоревшие заживо прямо в полете. Да и земля вся оплавлена, в черных и красных, как оспа, отметках: Черный — ожоги, а красный — то выдохов пепел драконьих. Ну и помет, разумеется, тоже… ведь девять скотинок. Тут удобрений на целое поле посадок! Тесно драконам в коровнике — не вытянешь шею, Толком крыла не расправишь. Теснятся и злятся. Пахнут болотною прелью и гнилью отлива, Пахнут раздавленным крабом и дохлой медузой… Восьмиугольны глаза их и остры прижатые уши, Гривы драконьи гремят, как кандальника цепи, Желтые зубы ощерены, словно в усмешке. Лучше заборов любых огорожен коровник Смехом хриплым драконьим, ведь огнем они дышат, напомню. Или огонь ими дышит? Не знаю, но пахнет драконами пламя, Черные тени драконьи ложатся на стены, А стены заляпаны грязью. Вяло драконы-самцы тяжелые туши таскают. Крылья их куцы и коротки, не для полета — Так, обозначить, что мы, мол, драконьего рода. В воздух драконам-самцам никогда не подняться, Да и с земли не встают, а лежат, блестя чешуею, Что на монеты новой чеканки похожа. Бьют сердито хвостами и пепел вздымают. Словом, прискорбное зрелище. Но вы бы видели самок! Пурпур, и пламя, и крылья их величиною С двери собора, и сизы, как зимние тени. Движутся самки проворнее быстрого ветра. Каждая в стойле своем дрожит нетерпеньем, Ходит туда и сюда, и клацают по полу когти, Будто бы землю скребут, чтоб она расступилась И пропустила драконих в глубины, где плещется лава. В доме своем (от коровника он в отдаленье) Слышу я клацанье это, уснуть я не в силах. И удается мне сном ненадежным забыться, Только когда драконихи угомонятся. Самки драконьи, однако ж, почти что бессонны — Спят, лишь с самцами натешившись досыта, вволю. Порознь, увы, на них нападает охота, И потому хоть одна да не спит еженощно. Стоит войти мне в коровник — драконихи тут же воззрятся, Гребни торчком, в глазах — огоньки вожделенья. Имя мое им давно уж прекрасно известно. Немудрено: с ними я совокуплялся. Что ж, я не первый познал самку дракона: Рыцари давних времен потеху придумали эту. Страсть утолив и стыдом внезапным терзаясь, Рыцари ждали, пока одолеет дрема драконов, И убивали. |
