Изменить размер шрифта - +

Ответила ему женщина:

— Не выгнали меня — напротив, удержать хотели. Сама ушла. Знатного я рода, озёрного да речного. Не такого захудалого и беспамятного, как твой собственный. Трёх сыновей родила я супругу — один другого краше, хоть и отмечены были кто алым родимым пятном на щеке, кто сухой рукою, кто яростным нравом. Но не мешало им всё это быть горячо любимыми. Три гранитных замка по слову моему для них всех возросли: крепко стоять им на земле до тех пор, пока не падёт на камень слезинка невинно обиженного младенца или слово ложной клятвы. И ещё положила я на мужа моего дорогого зарок, что не должен он за мной подсматривать, когда я по субботам запираюсь, чтобы в бане вымыться. А он подсмотрел.

_ Что же увидел он в ту субботу злосчастную? — спросил юноша.

— Ниже бёдер у меня делается как бы двойной русалочий хвост, — ответила женщина. — Древнее то проклятие и легло на меня оттого, что захотела я вольно ходить по сухой земле и цветы в венки заплетать, что нашему влажному роду не пристало.

— Диковинно всё это, — сказал парень. — Но слова моего не возьму назад. Живу я один и сам себе хозяин, потому как родители мои померли, а старшие братья нанялись на военную службу.

Привёл он женщину к себе в камору. И пережидала она там дождь, град, снег и слякоть до тех пор, пока не настала ей пора родить четвёртого младенца.

И была то прекрасная черноволосая и зеленоглазая девочка, только самые ступни ног были у неё плоские и покрыты как бы мелкими рыбьими чешуйками.

Тогда сказала женщина:

— Вот уж лето скоро, и настаёт мне время снова ходить по траве и собирать цветы, а тебе — грустить обо мне. Дочь мою тебе оставлю: женись на славной девушке и роди с ней сына — погодка и жениха моей красавице. Будет у них много детей и внуков. Это первая моя плата за твою услугу — не так награда, как обуза. Но есть и второй подарок, тоже с хитростью, как всё у меня. Вот, смотри! В дочери — тело моё, в шкатулке — душа.

— Так они с тем пареньком не слюбились? — спрашивает Алатиэль. — Девочка была от прежнего мужчины?

— Умна ты не по возрасту, внука — вот что я тебе скажу.

— Это ты, дед, здесь внутри стен засиделся, — снова смеётся девочка. — Современности не понимаешь. Так что там идёт вторым номером?

— Предсказание. Когда очередной сын-первенец становится на пороге взрослости, он непременно находит в укромном углу, там, где раньше ничего подобного не замечали, а, может статься, и вовсе не было, старинную краснолаковую шкатулку. Знаешь, похожую на те, которые китайцы покрывают камедью слой за слоем в течение десятков или даже сотен лет, а потом вырезают глубокий рельеф. Глубокий и своим потаённым смыслом, не только объёмом.

— Дед, ты не боишься, что я заскучаю и удеру от твоих дремучих рассуждений?

— А кто напросился на поучение? Терпи. Так вот. Говорят, что и сам ларчик меняется с виду: крышка то квадратная, то шестигранная, то овальная, то круглая, как у дамской пудреницы с пуховкой внутри. Но это одна и та же шкатулка с изображённым на ней рогатым императорским драконом. И внутри неё одна и та же тварь — если отрок вообще осмелится откинуть или отвернуть крышку. Крошечная живая змейка, чёрная как агат и зелёная как трава.

— Ах, я знала, знала!

— Что — знала? — старец глянул на неё исподлобья, притворяясь рассерженным.

— Что произойдёт чудо.

— Слыхала от кого-то из старших? Всего они не ведают, а если и ведают — не говорят. Так вот, во рту у колдовской твари будет крошечная золотая игрушка. И если поспеть её выхватить, пока змейка не скроется….

Быстрый переход