|
Тогда они втроем сидели в темноте, опасаясь зажигать свет, сквозь слезы говорили о прошлом. — Кроме того, — продолжал Карамон, нарезая еще сыра для жены, — тяжелое время сближает людей — как мы видели во время Войны Копья. — Всего несколько исключений, — пробормотала Тика. — Большинство же с радостью подняло белый флаг, а на то, что Владычица Тьмы сделает с соседом, им наплевать. — Ну, я лучше думаю о людях, — улыбнулся Карамон. — А как насчет сладкого пирога напо следок? Тика посмотрела на стол, увидела крошки хлеба, сыра и печенья и рассмеялась. Смех сменился сле зами, но это были слезы любви, а. не горя. Она погладила большую руку мужа и, в свою очередь, улыбнулась. — Теперь мне понятен твой план. Нет, я совсем не хочу пирога после всего этого. Вполне достаточ но, спасибо. — Пока, наверно, и вправду хватит. За десять минут ты съела больше, чем чем за прошедшие десять дней. Тебе нужно поддерживать силы, любимая! — Карамон сжал руки Тики в своих. Я не хочу тебя потерять! — добавил он сдавленным голосом. Тика наклонилась к нему, ощущая, как и всегда, что он — ее лучшее утешение и величайшая радость. — Ты не потеряешь меня, дорогой. Я буду больше думать о себе. Я обещаю… Просто я… Я все думаю о Палине… — Она вздохнула и взглянула на темноту за окном. Если бы хотя бы его могила была здесь… Вмести с двумя другими мальчиками… Я бы по крайней мере знала… — Его могилы здесь нет, потому что он жив! — прервал ее Карамон. — Карамон, — печально возразила Тика. — Ты же слышал рассказ Даламара… Палин вместе с Та сом вошли в лабораторию, а обратно не вышли. Уже больше месяца от них ни слуху ни духу… — Он жив! — повторил Карамон. — Я приготовлю нам по чашке тарбеанского чая, — добавил он и, поднявшись, направился в кухню. Тика знала, что теперь Карамону надо побыть одному, чтобы справиться с собой. Она вздохнула и огляделась вокруг, затем еще раз вздохнула и поднялась со скамьи. Войны, Черные Рыцари и злые драконы приходят и уходят, а грязную посуду все равно надо мыть. Она начала собирать тарелки в стопки и внезапно услышала какой то неясный звук. Тика остановилась и, затаив дыхание, прислушалась. Ничего. Она попыталась припомнить, на что же был похож этот звук. Это было непросто, потому что из за звяканья тарелок она слышала его неотчетливо. Больше всего он походил на звук тихих, крадущихся шагов. Подождав некоторое время, Тика решила, что ей показалось, а возможно, это просто прошла кошка. Она вернулась к прерванному занятию, и когда, собрав большую стопку тарелок, направилась в кух ню, услышала скребущий звук металла по дереву. Повернувшись, она успела заметить, как засов сам собой приподнялся, а дверь начала открываться… Она бросила тарелки, разлетевшиеся по полу со страшным звоном, и бросилась к тяжелой чугунной сковороде. Схватив ее за длинную ручку, Тика встала за дверью. Пусть только Черные Рыцари попробуют покуситься на нее, мужа или малюток дочерей, она разобьет голову любому, кто только сунется… — В чем дело… Карамон выскочил из кухни. — Тсс! — Тика поднесла палец к губам и подняла сковородку. Неизвестный открыл дверь и вошел внутрь. Тика видела его неотчетливо, на нем был серый плащ, голова не покрыта. Она хорошо видела только затылок. Тика прицелилась… Внезапно Карамон с громким криком бросился вперед, сметая на своем пути столы и ломая стулья. — Палин!.. — прошептала Тика. Не в силах сдвинуться с места, она откинулась назад и, опершись о стену, сквозь слезы смотрела на то, как Карамон обнимает сына. — А где мама? — удивился Палин, оглядываясь кругом. — Прячется за дверью, — ответил Карамон сквозь слезы. |
