|
В эту ночь она так и не сомкнула глаз, зная: стоит чуть чуть ослабить тиски, в которых она держала себя самое, — и ей уже не превозмочь страха. Танис и не подозревал, что творилось у нее в душе. Он видел только, что в это утро она была необычайно бледна — и необычайно красива. Сам он привык к сражениям настолько, что мучительного ужаса первой битвы уже и не помнил. Кашлянув, он тихо сказал: — Прими совет, Тика: держи лучше меч в ножнах. Больше толку будет… — Тика нервно хихикнула и кивнула, а Танис добавил: — Да попрощайся с Карамоном. Она пунцово покраснела и, бросив на Таниса с Лораной многозначительный взгляд, убежала. Какое то время Танис молча смотрел на Лорану. Только тут он заметил: она так отчаянно сжимала зубы, что напряглись жилы на шее. Он хотел было обнять ее, но она казалась окоченелой, точно труп драконида. — Может быть, не надо?.. — сказал он, опуская руки. — Это не твой бой. Иди с другими женщинами к шахтам… Лорана покачала головой и ответила не сразу — лишь убедившись, что голос не дрогнет. — Тика не обучена драться, — сказала она. — А я обучена. И не важно, что учили нас разве что для церемоний… — Она горько улыбнулась; выражение его лица от нее не укрылось. — Я сделаю все, что должна, Танис, — непривычно выговорила она его человеческое имя. — А не то ты решишь, что предатель — это я… — Поверь мне, Лорана! — вздохнул он. — Я не более твоего считаю Гилтанаса предателем! Просто… Проклятие, от этого столько жизней зависит! Неужели ты не понимаешь?.. Он взял ее за плечи, и она почувствовала, что его руки дрожали. Подняв глаза, она увидела на его лице страх и муку сомнения. Он боялся не меньше ее самой — только не за себя, а за других. Она поглубже вздохнула. — Прости, Танис… Ты прав. — И добавила: — Стража сейчас войдет. Пора! И отошла прочь, не оглядываясь, и только потом, когда было уже поздно, подумала: а что, если Танис сам подходил к ней за утешением… Маритта и Золотая Луна повели спутников по узенькой лестнице вверх, на следующий этаж. Стражники дракониды с ними не пошли, пробурчав что то насчет «особого поручения». Танис спросил Маритту, всегда ли они так делали, и та отрицательно мотнула головой, а на лице ее появилось выражение тревоги. В любом случае им оставалось только идти вперед. Следом за ними топало шестеро овражных гномов, несших тяжелые горшки с чем то, отдаленно напоминавшим овсянку. Они почти не обращали внимания на так называемых женщин — пока Карамон, запутавшись в юбке, не споткнулся и не упал на колени, выругавшись при этом вполне по солдатски. У гномов округлились глаза… — Ни звука! — Флинт мгновенно повернулся к ним, в руке его блеснул нож. Бедняги испуганно прижались к стене и так усердно закивали головами, что тяжелые горшки застучали один о другой. Преодолев лестницу, спутники остановились. — Надо пройти через зал к двери… Ой! — Маритта схватила Таниса за руку. — Там стоит стража! Раньше ее никогда не было!.. — Тихо, вдруг это случайное совпадение… — ободрил ее Танис, прекрасно понимая, что никакой случайности нет. — Будем продолжать, как и собирались. Маритта со страхом кивнула и пошла вперед через зал. — Здесь стража, — обернулся Танис к Стурму. — Будь готов ко всему. Помни — быстро и наверняка! И — тихо! Согласно карте Гилтанаса, детскую комнату для игр отделяли от спальни два помещения. Первое было кладовой — там лежали на полках игрушки, одежда и вещи детей. Эта комната сообщалась тоннелем со второй, служившей логовом драконице, Пламенеющей. — Бедняжечка, — с жалостью говорила Маритта, когда они с Танисом обсуждали план действий. |
