— Как он сегодня? — спросил капитан, как будто сам не знал ответа.

Сварг поднял на него взгляд, слегка удивившись бессмысленности вопроса.

— Отлично идет, капитан, — буркнул он обычным низким тоном, так что требовалась привычка, чтобы разобрать произнесенное. — В охотку. Дно здесь хорошее. Не такой топкий ил, как вчера. Мы идем верным курсом. Это точно. И быстро.

— Рад слышать, Сварг, — отозвался Лефтрин, и рулевой вернулся к своим размышлениям и созерцанию.

В этом году «Смоляной» претерпел нелегкие изменения. Лефтрин распустил большую часть команды, сообщив о своей находке и замыслах, связанных с диводревом, только тем, кто наверняка сохранит тайну и останется на борту. Ни один багорщик не смог бы поработать на «Смоляном» и не заметить, чем отличается баркас от других судов. Каждый член команды был отобран лично капитаном и согласился остаться на борту до конца своих дней. Хеннесси преданно любил баркас, Беллин нравилась жизнь на судне, а Эйдер отличался разговорчивостью якоря. Что до Скелли, корабль был ее наследством. Казалось бы, тайна в безопасности.

Но на деле вышло иначе. И вот теперь все они в опасности, включая корабль. Что предпримет Совет, если узнает о поступке капитана? Как воспримут это драконы? Лефтрин стиснул зубы и кулаки. Слишком поздно идти на попятный.

Капитан медленно обошел палубу кругом, проверяя то, что не нуждалось в проверке, и не находя ни единой неполадки. Джесс и его лодка исчезли. Отлично. Лефтрин на миг задумался, затем достал флягу с ромом и выплеснул ее содержимое за борт, в речную воду.

— Чтоб он никогда не вернулся! — свирепо обратился капитан к Элу.

Как известно, этого бога не трогают просьбы, но время от времени его удается подкупить. Обычно Лефтрин обращался к Са, если вообще молился. Но порой жестокость языческого бога остается последней надеждой человека.

Ну, не вполне последней. Он всегда может прикончить негодяя и сам…

Эта мысль смущала капитана, причем не только тем, что Джесса наверняка будет не так-то просто убить. Лефтрину не хотелось видеть себя человеком, устраняющим неудобных ему людей. Однако Джесс дал понять, что доставит ему не просто неудобство.

На воде, размышлял Лефтрин, найдется множество способов избавиться от человека так, будто всему виной несчастный случай. Он рассуждал хладнокровно. Джесс силен и проницателен. Глупо было сегодня рычать на него. Стоило изобразить интерес к предложению охотника, усыпить его бдительность. Стоило пригласить его на полночную прогулку к спящим драконам. Отличная возможность прикончить охотника. Но Джесс вывел его из себя настолько, что ему стало не до стратегии. Его раздражало, что охотник посмеивается над Элис. Этот крысюк почуял, как относится к ней Лефтрин. И у капитана сложилось впечатление, что Джесс с радостью испортит им жизнь — просто потому, что может. Он видел лицо охотника, когда Элис вернулась на борт с драконьей чешуйкой, которую с таким восторгом всем показывала. Он видел жадный огонек, вспыхнувший в глазах Джесса, и испугался за Элис. Лефтрин прошел еще несколько шагов по палубе и поправил бухту троса, и без того уложенную вполне аккуратно.

Позапрошлой ночью Джесс явился к Лефтрину с новым планом. Он едва не свел капитана с ума, уверяя, будто бы Седрик охотно присоединится к «их» заговору. Он не пожелал объяснить, на чем основывает свою уверенность, но Лефтрин дважды заставал его около каюты больного. Джесс лишь презрительно ухмылялся — он явно считал, что Лефтрин, Элис и Седрик вместе сговорились против драконов, а он сам может присоединиться к их союзу и использовать его к собственной выгоде.