— Скажи им, — прибавил еще Самбор, — что вчера здесь было много кметов, многие из них поплатились жизнью, и какие похороны им были! Обещают, что каждый день будет такое веселье. В темнице, под башнею, не считая племянника, которому вырезали глаза, сидит тоже несколько кметов; придет очередь и для других.

Хенго, все кивая головою и оглядываясь на башню, дал знак рукою Самбору, чтобы он посторонился. Немец и его сын сели на лошадей — времени нельзя было терять понапрасну. Князь со своего крыльца видел, как они тронулись, но ничего не сказал. Когда Хенго очутился за стенами города, лицо его повеселело. Он предпочитал пустыню княжескому гостеприимству.

Отец и сын поскакали тем же путем, которым вчера Смерда привел их в город. Дорога была так же пустынна, как вчера. До тех пор пока можно было видеть высокий столб и летающие над ним стада черных хищников, немец с боязнью оглядывался по сторонам, как бы ожидая с минуты на минуту приказания вернуться обратно в город. Герда не смел проговорить ни слова: бедняга еще дрожал от испуга. Вскоре они въехали в густой лес и здесь вполне успокоились. Хенго, привыкший к скитаниям, запомнил до мельчайших подробностей те места, по которым вел их Смерда. Однако ж, осторожный немец, желая избежать возможной встречи более грозных людей, чем слепые гусляры, предпочел ехать лесом, заранее обдумывая место ночлега, потому что не рассчитывал в один день доехать до Вишева жилища. Наши спутники смело проехали вброд реку. До сих пор они никого еще не встретили на пути. Вдали только козы, увидя людей, бежали в лес, а стаи птиц перелетали на соседние болота.

Начало вечереть… Хенго увидел на пригорке большой камень, окруженный множеством меньших. Это место он хорошо запомнил. Здесь они отошли от реки в глубь леса и остановились на небольшой поляне. Корму для лошадей было здесь много. Хенго и Герда развели огонь, построили небольшой шалаш из ветвей и улеглись в нем на земле.

Майская ночь прошла скоро; чуть свет завывающая вдали и приближающаяся к ним буря разбудила их громовыми ударами и ливнем. Хенго заторопился. Немного спустя они уж сидели верхом, готовые тронуться в путь. Хенго обратился к сыну с увещанием.

— Ты смотрел и слушал, — сказал он сыну, — видел все, что происходило в городе. Я велел тебе молчать и делать вид, что ты не понимаешь их речи! Молчи и теперь — не говори ни слова.

Хенго, а за ним Герда поскакали вперед, направляясь к Вишевой хате. Дождь не переставал идти ни на минуту, лошади скользили по мокрой земле; всадники волей-неволей должны были убавить шагу. Солнце начало просвечивать сквозь тучи, когда они увидели заборы, избы и столбы выходящего из них дыма… На лугу паслись лошади и жеребята.

Виш стоял на пригорке у реки и осматривал свое хозяйство; собаки лежали у ног старика. Немец издали поклонился хозяину, и старик сейчас же направился к нему. Собаки готовы были броситься на чужого, но Виш заставил их притихнуть и отошел прочь.

В глазах Виша виднелось любопытство; он, казалось, был крайне удивлен тем, что немец вернулся от князя цел и невредим; он внимательно осматривал своего гостя, бросая взгляд так же на его сына, лошадей и сумы.

— О, что-то недолго пробыл ты в городе, — сказал он, улыбаясь. — Как устроил свои дела, ничего?

— Э, нечего было делать там, даром время терять не хотелось, я и уехал, — отвечал Хенго. — Притом же мне надо было поскорее выехать из незнакомых мест.

Отвечая Вишу и убедившись, что собаки не бросятся на него, немец передал поводья Герде, а сам отправился за хозяином. Когда они остались одни, Виш посмотрел в глаза немцу, как бы желая прочитать в них то, чего Хенго не хотел сказать.

— Какие новости в городе? — спросил он.

Хенго долго молчал, как бы не зная, что ответить на этот вопрос.