Немного дальше в лесу Вишу и его спутникам попалась на пути такая же почти деревушка, Бондари. Несколько жалких хат теснились одна около другой. У дверей каждой из них лежали кучи стружек и разбросанные в беспорядке клепки и деревянные изделия. В эту минуту ни в одной хижине не было живого человека: женщины и дети ушли в лес за грибами, мужчины за деревом для клепок. Двери во всех хатах были настежь открыты по туземному обычаю, и ни один прохожий никогда не полакомился чужим добром. В каждой избе на столе лежал нож, хлеб, а в кувшине стояла вода. Все было открыто: сараи, амбарчики и погреба.

Один из парней вошел в первую избу, напился воды и сейчас же вернулся. Отсюда наши путешественники повернули влево и лесом подвигались дальше; тропинки, не только что дороги, не было здесь и следа, а старый Виш и его спутники ни разу не сбились с дороги, которая скорее всех вела к желанной цели. Охотнику известны все урочища, опрокинутое ветром дерево, долина в лесу или ручей.

До самой ночи и Виш и его слуги подвигались все вперед; звезды давно уж блестели на небе, когда они остановились, чтоб выбрать место поудобнее для ночлега. Парни в одну секунду построили шалаш для старика; один остался сторожить лошадей, другой лег у входа в шалаш.

Ночь прошла спокойно. Старик проснулся раньше всех, и чуть свет они уже отправились в путь. Виш указывал, по какому направлению следует ехать: он знал каждое дерево своих и соседних с ним лесов. Задумываться о выборе пути старик не имел обыкновения, в нем еще не исчез инстинкт охотничьих племен; Виш даже в чужом лесу сумел бы найти дорогу, он жил с ним в тесной дружбе.

По временам старик полною грудью вдыхал воздух, определяя по нему близость дубравы, луга или полей. Тот или другой вид травы, так или иначе наклоняющиеся ветви, мох, покрывающий стволы деревьев, наконец, кусты и лужайки служили ему приметой. Полет птиц, направление, по которому бежал испуганный зверь — и это принималось во внимание стариком, который по этим данным всегда удачно определял направление, которого надлежало держаться.

Около полудня всадники выехали из леса и очутились на широком лугу, по самой середине которого журчащий ручей прокладывал себе узорчатую дорогу- Вдали, на возвышенном берегу этого ручья, виднелся дом, окруженный заборами, а над ним высоко поднимался столб дыма.

Виш, увидя жилище, вынул рог и три раза протрубил в него. Между тем всадники все приближались к селу, около которого на полях работали мужчины и женщины. Один парень подбежал к лошади, стоявшей на лугу, вскочил на нее и, погоняя ее руками, поскакал по направлению к старику и его слугам; но, увидя, что в гости к ним едет Виш, повернул назад и поскакал к своим.

Видно, сюда редко заезжали гости, потому что работники с любопытством теснились у ворот, а из-за забора виднелись белые платки женщин. Виш еще не доехал до ворот, когда в них показался мужчина высокого роста в белой домашней одежде, с накинутою на плечи сермягою. Густые белокурые волосы длинными прядями спускались ему на плечи, подбородок едва начинал покрываться редкими волосами, а румяное лицо его осенялось приветливою, веселою улыбкою. Издали увидев Виша, молодой мужчина, желая выказать радость редкому и уважаемому гостю, рукою посылал ему приветствия. Старик тем же ответил хозяину. Не доезжая до ворот, Виш остановил лошадь и соскочил на землю.

— В добрый час, господин мой милый! — воскликнул молодой хозяин. — Такого гостя, как старый Виш, моя убогая хижина никогда не надеялась видеть.

Говоря это, он с почтением приблизился к Вишу, точно к родному отцу, взял его за руку и поднес ее к губам.

— Я рад тебе, как солнцу! — говорил он весело. — Но мне и досадно: чем трясти старые кости, отец мой, приказал бы ты молодому Доману самому явиться к тебе, и он тотчас же исполнил бы твое приказание.

— И у старика является желание погулять по белу свету да посмотреть, все ли на нем в порядке, не изменилось ли что-нибудь, — отвечал старик.