— Прекрати! — взмолился Квинт. — Неужели не хватит?

Хрумхрымс мгновение помедлил. Потом он уставился на Квинта своими жёлтыми глазами:

— Хватит? Я даже ещё и не начинал. Подожди немножко…

Квинт дрожал, как на морозе, несмотря на обжигающий жар. Чудовище вплотную приблизило свою физиономию к лицу Квинта.

— Хаос и раздор буду я сеять. Лгать, соблазнять, обманывать. И питаться болью и отчаянием, которые я сам создам. И страхом…

В то время как леденящий ужас пронизывал Квинта, чудовище дрожало от удовольствия и облизывало губы. Квинт отпрянул, но нестерпимый жар отбросил его назад.

— Этот дурак Линиус, — продолжал Хрумхрымс, — никогда не имел ни малейшего представления о том, что он затеял. Он вызвал меня из небытия и воображал, что сможет управлять своим созданием. Что я должен ему быть благодарным. Что я должен ему повиноваться — этому тщеславному и жалкому ничтожеству!

В это время с горящей башни сорвалась полыхающая балка. Она чуть не попала в Квинта, ударилась о каменный пол и взорвалась дождём белых и жёлтых искр. Квинт в отчаянии огляделся. Если бы он смог добраться до своей верёвки!.. Но где она? В этом дыму и пламени Квинт не мог ориентироваться.

— Он создал меня только для того, чтобы запереть в этой подземной лаборатории, слишком испуганный своим созданием, чтобы осознать, чем я могу стать, если он только мне позволит. Но я питался его страхом, и мне понравился вкус. Я рос, учился, думал — и вот… — Он воздел руки и зарычал: — Вот и я!

Квинта передёрнуло. Нет пути к отступлению — нет и выбора. Надо нападать. Его рука сжала рукоятку ножа. Ноздри Хрумхрымса трепетали, он глубоко дышал.

— Здесь снаружи даже лучше, чем я воображал. Вокруг меня такое творится… страх, мучение, горе… Это укрепляет меня. Это меня усиливает. Я расту в этом безбрежном страдании. — Он взглянул вниз на Квинта. — И всем этим я обязан тебе! Ты освободил меня. Ты привёл меня в ничего не подозревающий мир.

— И я освобожу его от тебя! — крикнул Квинт, яростно кидаясь вперёд и нанося удары парящему перед ним чудовищу.

Но Хрумхрымс только презрительно усмехался, уклоняясь от лезвия ножа и уходя в сторону.

— Ты ничего не можешь мне сделать! — гоготал он. — Пока сильные подавляют слабых, пока страх ценится выше нежности, пока ненависть, зависть и недоверие разделяют создания Края, я вне опасности!

Разглагольствуя таким образом, Хрумхрымс приближался. Закончив тираду, он выбил кинжал из руки Квинта. Звякнув об пол, клинок исчез в дыму. Сердце Квинта замерло. Хрумхрымс чмокал.

— Страх ранимого слаще страха сильного, — мурлыкал он. — Но слаще всего. — голос его усилился и стал угрожающим, — страх в момент смерти.

Квинта трясло. Ноги стали ватными.

— И этот момент, — рычал Хрумхрымс, — настал!

Он метнулся к Квинту, оттесняя его назад, в подступающую стену огня. Квинт попытался уклониться, но чудовище было быстрее. Оно мрачно оскалило зубы.

— Назад, иди назад, — с упрёком в голосе произнёс Хрумхрымс. — В огонь.

Квинт чувствовал, как пламя лизало спину, жгло шею, подпаливало волосы. В отчаянной попытке отсрочить неизбежное он поднял воротник и запахнул плотнее накидку, сухо, как бумага, зашуршавшую на нём.