Марис.

Потом — ни-че-го.

Тремя днями позже Бэгзвил, бывший страж Сокровищницы, сидел в строго обставленной приёмной Сефтуса Леприкса, Верховного декана Школы Дымки, глядя в открытое окно.

— Немного настоя, Бэгзвил, — предложил Леприкс. — За наш большой успех. Наконец мы смогли распрощаться с Высочайшим Академиком Санктафракса. — Он взял кувшин с подноса и налил зелёной жидкости в первый из двух ожидающих тут же стаканов.

— Да уж, кто бы только подумал, — сказал Бэгзвил. — Он пережил обрыв цепи в небесной клетке, он пережил отравленную настойку и умер от пожара, к которому мы не имеем никакого отношения.

Леприкс кивнул.

— Я уж думал, он зачарованный, — сказал он, занявшись вторым стаканом. — Особенно когда узнал, что Твизл вынес его из огня.

— Он очень переживает, Твизл, — сказал Бэгзвил. — Он был в слезах, когда говорил мне, что его хозяин умер от ожогов. Он винит себя: мол, надо было быстрее, надо было больше лекарств.

— Слава Небу, что у него не было лекарств. — Леприкс поставил полупустой кувшин обратно на поднос. — Линиуса Паллитакса нет больше, с деканом произошёл прискорбный несчастный случай, так что я, как старший в школе, должен теперь стать Высочайшим Академиком. Большой Том Небесных Преданий ясно говорит, что если Высочайший Академик умирает на своём посту, то ему наследует академик той школы, из которой он сам вышел. — Леприкс ухмыльнулся. — И ничего эти проклятые профессора Света и Тьмы против этого возразить не смогут.

— А что насчёт меня? — возбуждённо спросил Бэгзвил.

— Вы, Бэгзвил, будете моим Главным стражем, — улыбнулся он. — С персональной камерой пыток. — Они подняли стаканы. — Я бы предложил тост за того, кто принёс эту прекрасную новость. За Твизла!

— За Твизла! — повторил Бэгзвил, и они вместе опорожнили стаканы.

— Честное слово, неплохой настой, — сказал Леприкс, вытирая рот ладонью. — Ещё по одному?

— Если можно… — скромничал Бэгзвил.

— Разумеется. Вам можно, мой друг, — тепло сказал Леприкс. — Мы празднуем нашу общую большую победу. — Он налил ещё два стакана, которые исчезли так же быстро, как и первые.

— Замечательно! — сказал Леприкс. — Джервис! — позвал он. — Джервис!

Дверь открылась, и вошёл сутулый слуга средних лет. Его взгляд обеспокоено метнулся по комнате. Все казалось в том состоянии, которое должно устраивать хозяина. Окна открыты, картины висят ровно. Его глаза упали на серебряный предмет, лежавший на диване. — Джервис, надо входить, когда я зову, — сказал Леприкс.

Джервис наморщил лоб. Это выглядело, как… как нос.

— Джервис! — заорал Леприкс.

Джервис вздрогнул и начал кланяться.

— Да, сэр, — бормотал он. — Извините, сэр. Вы вызвали меня, и я жду ваших приказаний, сэр.

— Да, вызвал, — сказал Леприкс сердито. — Я… — Потом он вспомнил, почему вызвал слугу, и его голос смягчился. — Что за винодел готовил этот настой? Надо заказать ещё.

— Это… это не от винодела, если вашей милости угодно. По крайней мере, я не знаю, — торопливо добавил он, заметив, что брови его хозяина нахмурились. — Но попробую узнать.

— Что ты там блеешь? — снова рассердился Леприкс. — Откуда настой?

— От… от… Тинзела… Твизела… Знаете, прозрачный паук из Дворца Теней…

— Твизл! — задохнулся Леприкс.