Владимир понимал необходимость перемен в делах веры. Он было попытался объединить все языческие культы, сделать Перуна единственным богом. Но реформа не удалась. Тут уместно рассказать легенду о пичужке. Поначалу вера в Христа и его искупительную жертву с трудом пробивалась в суровый мир славян и скандинавов, пришедших к ним править. Как же иначе: слыша раскаты грома, разве можно было сомневаться, что это страшный бог Один на черном коне в окружении валькирий — волшебных всадниц, скачет на охоту за людьми! И как счастлив погибающий в бою воин, зная, что он сразу попадет в Вальхалл — гигантский чертог для избранных героев. Здесь, в раю викингов, он будет блаженствовать, страшные раны его мгновенно затянутся, и будет прекрасно вино, которое поднесут ему красавицы валькирии…

Но викингов точила одна мысль: не будет пир в Вальхалле вечен, придет страшный день Рагнарек — конец света, когда войско Одина сразится с великанами и чудовищами бездны. И погибнут все они — герои, волшебники, боги с Одином во главе в неравном сражении с исполинским змеем Ёрмунгандом… Слушая сагу о неизбежной гибели мира, грустил конунг-король. За стеной его длинного низкого дома выла метель, колебля прикрытый шкурой вход. И тут поднял голову старый викинг, принявший христианство еще во время похода на Византию. Он сказал конунгу: «Посмотри на вход, видишь: когда ветер приподнимает шкуру, к нам влетает маленькая пичужка, и то краткое мгновение, пока шкура снова не закрыла вход, пичужка висит в воздухе, она наслаждается нашим теплом и уютом, чтобы в следующий миг выскочить снова на ветер и холод. Ведь и мы живем в этом мире лишь одно мгновение между двумя вечностями холода и страха. А Христос дает надежду на спасение наших душ от вечной гибели. Пойдем за ним!» И конунг согласился…

Великие мировые религии убеждали язычников, что вечная жизнь и даже вечное блаженство на небе есть, нужно лишь принять их веру. Согласно легенде, Владимир выслушивал разных священников: иудеев, католиков, православных греков, мусульман. В конце концов он выбрал православие, но при этом не спешил креститься. Это он сделал в 988 г. в Крыму — и не без политических выгод — в обмен на поддержку Византии и согласие на брак с сестрой византийского императора Анной.

Вернувшись в Киев с женой и назначенным из Царьграда митрополитом Михаилом, Владимир вначале крестил своих сыновей, близких и слуг. Потом он взялся за народ. Всех идолов сбросили с капищ, сожгли, порубили. Князь издал приказ всем язычникам явиться для крещения на берег реки. Там киевлян загнали в воду и скопом окрестили. В оправдание своей слабости люди говорили, что негодную веру вряд ли бы приняли князь и бояре — ведь плохого они себе никогда не пожелают! Тем не менее, позже в городе вспыхнуло восстание недовольных новой верой.

На месте разоренных капищ сразу же стали строить церкви. На святилище Перуна возвели церковь Святого Василия. Все церкви были деревянные, только главный храм — Успенский собор (Десятинная церковь) был построен греками из камня. Крещение в других городах и землях также не было добровольным. В Новгороде даже начался мятеж, но угроза посланных от Владимира сжечь город заставила новгородцев одуматься, и они полезли в Волхов креститься. Упрямых же волокли в воду силой и потом проверяли, носят ли они кресты. Каменного Перуна утопили в Волхове, но веры в могущество старых богов тем не уничтожили. Им втайне молились и еще много веков спустя после киевских «крестителей»: садясь в лодку, новгородец бросал в воду монетку — жертву Перуну, чтоб часом не утопил.

Но постепенно христианство утверждалось на Руси. Этому в немалой степени способствовали болгары — принявшие ранее христианство славяне. Болгарские священники и книжники приезжали на Русь и несли с собой христианство на понятном славянском языке.