— Должен признать, — сказал он, пытаясь самоутвердиться, — с этой хромотой я… почти засомневался. То есть я задумывался, сумею ли я действовать по плану, так как все уже организовано, или мне следует отправиться туда чуть позже.

— Никаких сомнений больше у вас нет, мой друг. Я не намерена вас отпускать.

Он испытал потрясение, как от сочетания противоположностей, сродни положительному и отрицательному электрическому заряду, в общем, абсолютное потрясение.

— Но я связан обязательствами… во всех смыслах, — запротестовал он.

— Да, вы совершили ошибку. — Она укоризненно погрозила ему пальцем. — Притом глупую. Но послушайте. Когда во время прогулки в горах вдруг выясняется, что вы свернули не на ту тропу, разве вы продолжаете идти дальше и падаете в ущелье? Нет. Вы спрашиваете дорогу у того, кто знает ее лучше, поворачиваете и возвращаетесь назад. Вот как вы поступаете.

— Нет-нет. Это невозможно. Что обо мне подумают Кэти и Уилли? Да и здешний народ, после всех разговоров, после речи у меня на приеме и статьи в «Тагеблатт». Когда меня здесь увидят, я стану посмешищем для всего кантона.

— А никто вас не увидит, — небрежно бросила она. — Вы уедете отсюда надолго… со мной. — Он снова вздрогнул, но она удержала его от слов спокойной улыбкой и продолжила тем же самым ровным светским тоном: — Сначала мы отправимся в Монтекатини, где чудесные ванны для вашей спины, а также, как только вам станет лучше, прекрасное поле для гольфа, по которому я буду гулять вместе с вами и восхищаться вашей игрой. Затем мы отправимся в круиз на маленьком удобном корабле «Стелла Поларис». И только после этого, весной, мы вернемся сюда, к тому времени это глупое дело будет давно забыто.

Зачарованный гипнотическим взглядом, он смотрел на нее, словно в трансе, в то же время впервые осознав, что она сделала прическу, словно ждала его, что надела новое шелковое платье, розовато-лиловое, с завышенной талией, с широкой юбкой в складку — платье одновременно классическое и модное, лишь подчеркивавшее ее природную импозантность. Несомненно, она фигуристая женщина и все еще красивая — если смотреть издалека. Однако с близкого расстояния в его расширенных зрачках отражались первые признаки среднего возраста: сеточка морщин под глазами, слегка обвисшая шея, пятнистость на сильных ровных зубах. Разве можно это сравнивать с тем милым другим лицом, с тем хрупким и свежим молодым телом? Он внутренне содрогнулся. И все же… в его нынешнем плачевном состоянии… разве она не была для него спасением, соломинкой, за которую хватаются? К тому же она леди до мозга костей, образованная, представительная и, при беглом осмотре, вполне еще пригодная для плотских утех. Он резко выдохнул и хотел было что-то сказать, но она с усмешкой его остановила.

— Да, я разумное приобретение. И я буду для вас подходящей женой — как днем, так и ночью. Ведь я тоже тосковала все эти годы, пока жила одна. Мы дополним друг друга. А с каким интересом мы оба займемся восстановлением и устройством Зеебурга, заполняя его вашими чудесными вещами! Мы устроим салон, который станет еще более знаменит, чем Коппе в дни мадам де Сталь.

Все же он протестующе возразил:

— Вы мне очень дороги, Фрида, но…

— И вы мне тоже, мой бедный друг. Раз и навсегда я не позволю вам уехать и погубить себя.

Пауза. Что еще он мог сказать или сделать? Он чувствовал себя задавленным, поверженным, побежденным, но в то же время его постепенно наполняло ощущение покоя. План, который она представила, был таким разумным, таким удачным во всех отношениях, сулящим нечто прямо противоположное тому темному будущему, о котором все последние дни он думал с ужасом.