— И где же он сам?

— В тебе, во мне, в каждом живом создании и во всех вещах. Он — темная сторона всего сущего. Но когда-нибудь Ариман вновь обретет плоть. Ничтожный Тавискарон, затаившийся где-то здесь, в Железном Замке, и мнящий себя теперь Королем фоморов, станет его добычей, как стал до того немедиец Эвраст. И тогда кто-то другой явится на Инис Фалль, чтобы сразиться с темным богом.

Они стояли посреди комнаты с глухими железными стенами — Конан-киммериец, его сын, Дагеклан Железная Рука и Дукарий Аскилта Эвмолп. Юный ругорум наотрез отказался оставаться на Инис Фалль, даже на правах народного героя. Рыцарь, не бывший на пиру в Медовом Покое, явился на следующее утро задумчивый и печальный. «Я чуть было не совершил непоправимое, государь, — сказал он Конну. — Эта ночь была как наваждение. Прекрасный сон, грозивший никогда не кончиться… Но я решил, что не следует вечно предаваться грезам, даже самым чарующим. Это было бы не по рыцарским правилам, совсем не по правилам!»

Чтобы попасть в цитадель фоморов, на сей раз не понадобилась помощь крылатого Марабуэля. Когда слова прощания были сказаны, Матген оставила их рядом с Камнем Делений. Желтоватый свет, озарявший Медовый Покой, померк, и все трое оказались в полутемной комнате без дверей и окон.

Ждать пришлось недолго: железная стена бесшумно раздвинулась, и они увидели Перекресток Миров. Сотни, тысячи огромных деревьев, вздымая ветви к небесному куполу, росли на равнине, расчерченной желтоватыми линиями каналов на ровные квадраты, и над этим невообразимым пространством висел радужный мост, начинавшийся прямо от железного порога.

— Что ж, — сказал Конан, — пришла пора расставаться, сын. Возвращайся в Тарантию и делай то, что должен. Спокойных ночей в ближайшее время не предвидится, так что остров Фалль не будет являться тебе во снах. Ты потерял здесь невесту, зато обрел верных друзей: мыслю, храбрый Дукарий достоин возглавить гвардию Черных Драконов, а месьор Дагеклан — аквилонскую армию. Но сначала всем вам придется хорошенько поработать мечами… Прощайте!

Вниз вела узкая лестница, и киммериец начал спускаться туда, где на медленных водах Темной Реки ждал его корабль Хрона.

— Увидимся, отец? — Голос Конна слегка дрогнул.

Конан остановился и коснулся сильными пальцами заткнутых за кожаный пояс меча, плети и музыкального инструмента ямбаллахов.

— Кто знает, мальчик. Сам Ариман, как ты мне рассказывал, признал верховенство над прочими небожителями капризной Тихи, Богини Судьбы. Но, когда я в прошлый раз был возле корней Мирового Древа, мы, кажется, понравились друг другу!

И его сапоги загрохотали по крутым ступеням.

— Идем, государь? — негромко спросил рыцарь.

В это время на радужном мосту появилась маленькая фигурка существа с головой ящерки и небольшими крылышками за спиной. Фигурка подпрыгивала и призывно размахивала лапками.

Конн улыбнулся, поправил на пальце перстень с багровым камнем, и трое воинов двинулись по семицветному полотну вслед за духом-хранителем.