Проклятая подпруга!

А ведь поначалу он был уверен в победе.

Когда владелец замка Иш взобрался в седло и изготовился к бою, Дагеклан отметил про себя, что лошадь Эзры Рыжего тяжеловата, а всадник не очень крепко сидит в седле. Отъезжая к противоположному краю площадки, барон казался неловким и ехал, привставая на стременах, обнаруживая просвет между собой и седлом. По своему богатому опыту рыцарь знал, что главное в поединке на копьях — суметь перейти перед столкновением на полный галоп. Кто отваживался не придерживать коня, тот и побеждал. Барон не казался способным на подобную удаль, и Железная Рука решил, что свобода уже плещет, подобно вымпелу, на кончике его копья.

Они понеслись навстречу друг другу. В последний момент Дагеклан понял, что ошибся относительно своего противника. Как, впрочем, и его лошади: она летела, подобно вихрю, вытянув шею и раздувая ноздри.

Еще он подумал, что Эзра Рыжий, пожалуй, лучший копейный боец из тех, с кем доводилось встречаться.

Копья их треснули одновременно, угодив в оковку щитов.

— На мечах! — рявкнул барон и, развернув коня, ринулся на противника.

Они принялись рубиться посреди площадки, уже взрыхленной копытами и ставшей похожей на вспаханное поле. Они делали выпады, нанося удары клинками, венцами щитов и рукоятками мечей. На стороне барона была сила, на стороне Дагеклана — ловкость.

Потом лопнула подпруга, и рыцарь, не удержавшись после очередного удара, упал на землю вместе с седлом…

— Что-то ты сегодня особенно мрачен, Дак, — услышал он бас Эзры и мотнул головой, отгоняя тяжелое воспоминание. — Беспокоишься о своем оруженосце? Надеюсь, ваши кампанарии дадут ему охрану?

— Охрану ему дадут, но не в этом дело. Даже если Фабио протрубит у ворот завтра поутру, я все равно не успею выполнить то, что намечал.

— Что же?

— Есть один старый должник в Тарантии, я хотел встретиться с ним на турнире, который устраивает аквилонский король на Праздник Плодов. Теперь мне не поспеть, разве что полечу по воздуху.

— Так что же ты раньше молчал! — воскликнул Эзра и треснул кулаком по подлокотнику. Сокол взмахнул крыльями — поводок натянулся, и птица снова села барону на руку. — Я отпустил бы тебя под честное слово!

Дагеклан не смог сдержать улыбку. Поистине, Эзра Рыжий был достоин хоть сейчас вступить в Орден кампанариев!

— Благодарю тебя, месьор, — сказал рыцарь прочувствованно, — но теперь уже поздно о сем говорить.

— Говорить никогда не поздно. Особенно под шум дождя. Кажется, буря разыгралась не на шутку — чем так сидеть, расскажи лучше об этом деле.

— Позволь мне помолчать.

В глазах Эзры мелькнули лукавые искры.

— Эй, дочка, — позвал он, — попроси-ка ты месьора рыцаря. Даме он не откажет.

— Расскажите, месьор Дагеклан, — сказала Абегальда, отрываясь от вышивки. — У нас тут так мало развлечений.

— Я слышал балладу, сочиненную тровером Саавардом Тарантийским, — вступил виконт. — Она называется «Подвиги Дагеклана». Но хотелось бы услышать о них из первых уст…

— Я тоже слыхал эту балладу, — сказал Железная Рука. — Троверы любят приврать. Особенно мне понравилось, как Рыцарь Короткий Нос спасает из котла некую девицу, которая якобы просидела в кипящей воде три года и пять месяцев. Или эта история с безголовым фальшивомонетчиком… Впрочем, я не в обиде на Сааварда, он малый добрый, а сочиняет на потеху публике, за то ему деньги платят.