Вскоре он снова склонился над металлическим столом и продолжил писать. Этим он занимался, казалось, бессчетное количество лет. Не имея ничего, кроме карандаша и бумаги, а также разума, который только обострялся от одиночества и отсутствия отвлечений, он разработал такие грандиозные научные принципы, что любой законопослушный коллега поразился бы до глубины души. Однако Том Герис более не мыслил категориями чистой науки. Все его мысли, проходящие сквозь живой разум, были посвящены дню, когда он вернется на Землю.

Сперва он чувствовал нехватку хорошего лабораторного оборудования. Даже сейчас чувствительные руки ученого все еще ныли от желания взяться за приборы, с помощью которых можно было доказать все теории. Но в его распоряжении были лишь бумага и карандаш, и он отрабатывал каждый этап, а затем математически пытался доказать результат.

— Увеличение скорости молекул до определенной точки заставит материю испускать вибрацию со скоростью, невидимой глазу, — бормотал он, склонившись над бумагой на шатком столе и что-то

яростно записывая. — Рассеивание и колебание молекул сделает их невидимыми, и, более того, способными проходить через материю! Это выведет на новый уровень процесс угона космического корабля: невидимые угонщики смогут пройти сквозь корпус корабля прямо в грузовой отсек и улететь в космос без каких-либо проблем и опасности обнаружения!

Он осторожно записал все, кроме формулы для обратного соединения молекул. Именно это он держал только в голове.

— Однако дознаватели нынче эффективно работают, даже слишком, — размышлял он, лежа на жесткой койке, уставившись в побеленный каменный потолок. — У них есть все виды зондирующих устройств для выкапывания самых сокровенных секретов из мозгов. Нужно найти место получше, чем моя голова.

Острые глаза обшаривали маленькую камеру. Стены не имели ни единого шва или трещины, будучи выдолбленными в скале на атомном уровне.

— Здесь нигде не спрятать, — решил он. — В голове держать — тоже не вариант. Остается только одно…

Том Герис колебался, потому что предпочитал никогда не рисковать. Причиной его падения стал тот самый тайник — разум другого человека. Он обучал человека по имени Кромвель научным преступлениям.

Том забывал о том, что разум тоже имеет значение!

Опасаясь, что молодого космического пирата могли схватить, он поспешно стер из памяти Кромвеля все воспоминания о своем имени. Но созданный им блок памяти оказался слишком эффективным. Кромвель проучился три года в космическом колледже, специализируясь на изобретениях Гериса, который, в свою очередь, сделал для астронавигации больше, чем кто-либо другой. Однако Кромвель все же не помнил, как управлять воздушным шлюзом Гериса, потому что блок памяти стер все воспоминания, связанные с ним. Когда полиция вывела Кромвеля из шлюза, они поняли, что тот был первоклассным космонавтом, который, тем не менее, никогда не слышал о величайшем ученом Солнечной системы. И все же Гериса поймали в связи с пиратским кораблем.

— Но это совсем другое, — процедил сквозь зубы Герис. — Отныне я буду полагаться только на себя. Я сам могу управлять своими блоками памяти.

С помощью самогипноза он намеренно спрятал тайну глубоко в подсознании, чтобы ни в коем случае не выдать формулу обратного соединения молекул, без которой раскрыть невидимку было невозможно.

В конце концов, даже двойной срок имеет конец. Освобождение стало для Тома Гериса неожиданностью.