Часть легенд была посвящена именно Красному дереву. Мы занимались раскопками в Эдемском саду, или, иными словами, в колыбели человеческой цивилизации. Согласно преданиям, человечество зародилось в долинах рек Тигр и Евфрат. Кроме того, важные для науки окаменелости были найдены в пустыне Гоби, но нам удалось отыскать кое-что совершенно иное. На месте раскопок мы обнаружили черепа четвертичного периода, оказавшиеся куда древнее черепов кроманьонцев, присланных нам из Аннамских гор. Тут как нельзя кстати подвернулись копии древних рукописей, которые Бэбкок — наш этнолог, переписал из источников куда древнее Книги Бытия.

Больше всего Бэбкок напоминал карикатурного марсианина: маленькое сморщенное тело венчала лысая голова, похожая на луковицу. По ночам, сидя на корточках у костра, он мог часами рассуждать о предстоящих открытиях.

— Фольклор, так или иначе, основан на научных фактах. — Его покрытое морщинами лицо светилось искренним энтузиазмом. — Местные легенды тесно переплетены с Книгой Бытия. Почти у каждого народа есть предания о стертой с лица Земли сверхрасе. Ну да, а почему бы и нет?

— Как и мифы об Атлантиде, — проворчал наш босс Кирни, рыжеволосый здоровяк с проницательным взглядом.

Хоть Кирни и был рабовладельцем, за работу он платил хорошие деньги, так что мы предпочитали не интересоваться их происхождением.

— Мифы об Атлантиде, — повторил он. — Да это же просто смешно. To есть ты хочешь сказать, что кроманьонцы внезапно превратились в сверхрасу, а потом бесследно испарились? Какая чушь!

— Я не имел в виду ничего подобного! — раздраженно ответил Бэбкок и бросил на него сердитый взгляд. — И в наше время существуют первобытные племена. Давайте представим, что человеческая цивилизация столкнется с катастрофой такого масштаба, что уцелеют только ее сильнейшие представители? Вполне возможно, что через несколько сотен лет на Земле в живых останутся только дикари… вроде австралийских бушменов!

— Ну, хорошо, — натянуто улыбнулся Кирни. — Предположим, на Земле уже происходило нечто подобное. Тогда почему мы не нашли никаких артефактов?

— Если сообщество вело обособленную жизнь, мы и не могли ничего обнаружить. А в населенном лишь дикарями мире иначе быть не могло. А если скрещивались только самые умные из них? Это привело бы к вырождению, что, собственно говоря, и произошло в древнем Египте.

— Тем не менее, мы не нашли никаких следов, хотя должно было остаться хоть что-то! — пророкотал археолог Гюнтер.

Этого приземистого смуглого бородача вполне можно было принять за неандертальца. За стеклами очков в роговой оправе поблескивали внимательные глаза.

— Только если им не пришлось искать убежище в каком-нибудь безопасном месте, например, на острове Пасхи, как можно дальше от враждебного мира.

— Да ну тебя к черту, — сказал Гюнтер. — Ты сошел с ума.

— Если бы ты был таким умным, то смог бы прочитать найденные пергаментные свитки, — вспылил Бэбкок.

Я ЗАМЕТИЛ, что за нами пристально наблюдают носильщики-туземцы, и поспешил перевести разговор в более мирное русло. Я всегда так делал, потому что не являлся ученым в полном смысле этого слова. Моя работа заключалась, в основном, в том, чтобы делать заметки и при каждом удобном случае снимать происходящее на камеру. Позже мы привезем заметки обратно в Штаты и составим из них книгу. А отснятый материал вполне мог бы заинтересовать продюсеров в Голливуде, поэтому мне приходилось смотреть в оба.

— А где Уэстерли? — поспешил я ввязаться в разговор, потому что готовая вот-вот завязаться потасовка уж точно не входила в мои планы. — Я не видел его уже несколько часов.