– Нет, управляющего позвали, когда уже все было кончено… Это я его!..

– Ты?!! – впервые за все знакомство Мария видела такое неподдельное его удивление.

– Нет! – он наконец справился с волнением. – Ты действительно та женщина, о которой я мечтал всю жизнь! Я имею в виду не само убийство, – быстро пояснил он, – а то самообладание, с которым ты держалась после. Так ловко провести… И кого? Меня! Ну что же. Между нами нет теперь ничего невысказанного. Я вижу, что ты мне полностью доверяешь. Это очень важно! Доверюсь и я тебе, так как твоя помощь мне будет необходима, и я не хочу, чтобы ты действовала с «закрытыми глазами». Если ты не возражаешь, пройдём в кабинет.

В кабинете Мария обратила внимание на то, что вместо старого сейфа, разрезанного лучом бластера в ту памятную ночь, стоит новый, более массивный.

– Садись сюда, – он придвинул ей кресло и достал из кармана ключи. Открыв сейф, он вытащил из него чемодан.

– Вот это надо передать твоему бывшему управляющему, – сказал он. – Здесь часть тех денег, которые предназначались для выплаты выкупа за Генриха. Всего двести миллионов.

– Ничего не понимаю! Ведь Генрих мёртв!

– Постараюсь объяснить. Генриха, как было обусловлено, передал представителю правительства представитель Движения сопротивления.

– Не понимаю…

– Генрих сел в машину, – продолжал Дик, не обращая внимания на её крайне удивлённый вид. – Потом, на дороге в горах, произошёл несчастный случай. Лопнул передний левый скат и машина сорвалась в пропасть. Все это от начала и до конца фиксировалось на видеоплёнку с вертолёта, который сопровождал машину вплоть до аварии. В результате падения машины с высоты в три тысячи футов опознать трупы не представилось возможным. Но на видеоплёнке эксперты опознали Генриха, когда он шёл к машине и садился в неё. Погибли, кроме него, заместитель министра финансов и шофёр с двумя охранниками.

– Так эти деньги?..

– Выкуп за Генриха. Часть их мне пришлось израсходовать. Я думаю, ДС ко мне не будет иметь претензии. Видишь ли, я уже говорил, что пришлось исправлять некоторые ваши ошибки. Если бы элита не убедилась в том, что Генрих действительно похищен, то сюда прислали бы опытных криминалистов и тебе уже не удалось бы избежать мнемограммы.

Мария поняла, что Дик её спас, и с благодарностью дотронулась до его руки.

– Но дело не только в этом, – продолжал Дик, – мне действительно крайне необходимо, чтобы эти деньги попали к ДС и именно к Павлу.

– Но этими деньгами ты усилишь ДС!

– А мне и надо, чтобы оно стало действовать активнее.

– Я опять не пойму. Это же антиправительственная организация. Разве твои убеждения позволяют…

Дик встал с кресла и прошёлся по кабинету, затем остановился и стал смотреть на неё. Мария увидела, что глаза его смеются.

– Убеждения, моя милая, идеология и прочая дребедень – это фиговый листок, прикрывающий политику. Когда приходит время действовать, этот фиговый листок снимается, чтобы не мешал. Те же, кто неспособны к действию, а следовательно, к политике, всю жизнь носят такие фиговые листки, прикрывая ими свою политическую импотенцию. Поясню тебе. Чем выше активность ДС, тем шире простор для действий политической полиции, а следовательно, и для меня – её главы.

– Ты хочешь власти?

– Да! Именно её! Власть – это та вершина, на которую я хочу взойти!

Он стоял почти вплотную к ней и она вынуждена была, чтобы видеть его лицо, поднять голову. Она попыталась встать, но он положил ей руку на плечо.