– А вот к чему!..

Разные виды оружия выглядят по‑разному. Одни кажутся относительно безвредными, другие – уродливыми, некоторые имеют чисто деловой вид, а иные так и бьют в глаза злобностью и свирепостью. «Манлихер‑шенауэр» у меня в руке выглядел откровенно свирепым. В свете лампы Колмана вороненый металл отсвечивал зловеще и угрожающе. Чтобы пугать людей, лучше орудия не придумаешь.

– Вы не станете стрелять, – хладнокровно заявил Свенсон.

– Мне надоело болтать. Мне надоело просить, чтобы меня выслушали.

Давайте, приятель, тащите своих подручных.

– Вы блефуете, мистер! – разъяренно воскликнул Хансен. – Вы не посмеете!

– Нет уж, слишком многое поставлено на карту. Но вы можете проверить.

Не будьте трусами, не прячьтесь за спины своих матросов. Не посылайте их под пули...

– Я щелкнул предохранителем. – Попробуйте сами отобрать его у меня.

– Стойте на месте, Джон, – быстро кинул Свенсон. – Он не шутит.

Похоже, в этом своем чемоданчике с секретным замком вы прячете целый арсенал, горько добавил он.

– Совершенно верно. Пулемет, шестидюймовую морскую пушку и многое другое. Но для таких вот небольших операций годится и небольшой пистолет...

Так вы собираетесь меня выслушать?

– Да, собираюсь.

– Отправьте назад Ролингса и Мерфи. Мне вовсе не улыбается, чтобы кто‑то еще об этом узнал. К слову, они, должно быть, промерзли до костей. Свенсон кивнул. Хансен подошел к двери, открыл ее, что‑то коротко произнес и тут же вернулся. Я положил пистолет на стол, поднял фонарик и сделал несколько шагов. – Подойдите сюда и посмотрите, – сказал я. Они подошли. Оба прошли мимо стола с пистолетом, но даже не взглянули на него. Я остановился над одним из лежащих на полу обгоревших трупов. Свенсон приблизился вплотную, вгляделся повнимательнее. Остатки крови отхлынули у него от лица, какой‑то странный звук вырвался из горла.

– Это кольцо, это золотое кольцо... – произнес он – и умолк.

– Значит, про это я не соврал.

– Да, не соврали... Я... Я даже не знаю, что сказать. Мне чертовски...

– Да ладно, сейчас это уже не имеет значения, – грубо прервал я его. Посмотрите сюда. На спину. Извините, мне придется убрать немного угля.

– Шея, – прошептал Свенсон. – Она сломана.

– Вы так считаете?

– Наверно, что‑то тяжелое, может, какая‑то балка в домике...

Она, должно быть, свалилась...

– Вы видели один из этих домиков. Там нет никаких балок. Посмотрите, здесь не хватает полутора дюймов позвоночника. Если бы что‑то очень тяжелое свалилось ему на хребет и сломало его, то этот отломанный кусок остался бы на месте. А его здесь нет. Он просто вырван... Он был застрелен спереди, пуля попала в горло и прошла через шею насквозь. Пуля с мягким концом, это видно по размеру выходного отверстия, из пистолета крупного калибра, скажем, из «кольта», «люгера» или «маузера». Я объясняю достаточно понятно?

– О Боже милосердный! – На этот раз Свенсон был действительно потрясен.

Он всмотрелся в лежащие на полу останки, потом перевел взгляд на меня. Убит... Вы считаете, он был убит?

– А кто это сделал? – яростно выкрикнул Хансен. – Кто, приятель, кто? И зачем, черт бы его побрал!

– Я не знаю, кто это сделал.

Свенсон продолжал глядеть на меня, глаза у него сузились.

– Вы обнаружили это только что?

– Я обнаружил это прошлой ночью.