В этот же день, в четверг, тридцатого августа, на стол Палача легла распечатка абонента Северо-Западного GSM Ивана Таранова. Распечатка была получена совершенно законным образом – по запросу из ГУВД. Услуга, которую оказал свой человек в ГУВД, обошлась Палачу в весьма скромную сумму – пятьдесят долларов.

С первого января по двадцать девятое августа Таранов звонил со своего сотового четыреста шестьдесят восемь раз. Ему позвонили триста двадцать два раза. Несколько листочков джиэсэмовской распечатки были плотно покрыты цифирью. Их предстояло проанализировать и выявить связи Таранова. Палач посадил на эту работу сразу трех человек. Они работали весь день и разбили всю массу звонков на восемнадцать групп, то есть восемнадцать абонентов, которым звонил Таранов или которые звонили ему. Две «группы», одна из которых состояла из одного звонка, а другая из двух, Палач сразу вычеркнул: восьмого августа покойный Морпех звонил с трубки Таранова Палачу, а двадцать девятого некто дважды звонил с этой же трубы на домашний номер Таранова. Поскольку по времени это совпадало с расстрелом группы Крюка, Палач справедливо предположил, что звонил напарник Таранова, страхующий на улице.

В списке, таким образом, осталось шестнадцать телефонов, которые следовало проверить.

Вечером Иван и Лешка отогнали в гараж Мордвинова «Ниву», а взамен взяли славкину «двойку». Так, рассудил Таранов, будет надежнее… Вечером же из таксофона возле метро «Приморская» он несколько раз звонил в квартиру Лидии Мордвиновой и к родителям Лешки. Оба телефона не отвечали, но ничего неожиданного в этом не было… Впрочем, решил Иван, не будем делать поспешных выводов. Мало ли что может быть?

Дома, в смысле в квартире у Светланы, за ужином он достал бутылку водки, но под пристальным взглядом Лешки смутился и убрал бутылку обратно в холодильник. После ужина они пили чай и смотрели с лоджии на грозу над Финским заливом. Белые зигзаги молний били из черного неба в черную воду, и раскаты грома летели между тучами и водой, ветер рвал пену на гребнях волн.

… Таранов долго не мог уснуть, а когда все-таки уснул – прилетел «Ирокез». Он только однажды пережил охоту «Ирокеза» наяву и тысячу раз – во сне. Он не знал, когда было страшнее… Его выгнали в долину у реки. Светила луна, и он был как на ладони. Дополнительно его освещали прожекто-ра вертолета. Он бежал, и очереди из «вулкана» вспарывали песок то справа, то слева. Они – экипаж вертолета – играли, они развлекались… они отлично понимали, что взять его живым все равно не смогут, и решили немного поразвлечься. А уйти от вертолета на голом, безлесом пространстве у Таранова не было никаких шансов. Иван готов был принять бой, но магазины и «АКМ» и «АПС» были пусты. У него осталась одна граната, нож и ракетница… «Ирокез» в очередной раз прошел над головой, обдал потоком горячего воздуха и грохотом двигателя. Завис впереди, метрах в двадцати и всего в пяти-шести метрах над землей. В боковом проеме фюзеляжа, за шестиствольным «вулканом», скалился негр-стрелок. Его голову украшали большие наушники для защиты от шума. Из-за наушников стрелок был похож на огромную черную жабу… блестели зубы. Негр выплюнул резинку – белый комочек сверкнул в лунном свете – и засмеялся… Вот и все, понял Иван. Вот и все… Сейчас стрелок нажмет на гашетку, и «вулкан», делающий три тысячи выстрелов в минуту, разорвет тело на куски. Он не очень боялся смерти – его профессия предусматривала такой вариант. Он всегда это знал и настраивал себя на то, что это может случиться в любой момент… Но погибать ТАК – беспомощно, будто заяц, которого гонят псы, – он не хотел… Негр-стрелок повел блоком стволов «вулкана».