– Он мне рассказал.

Жоан вздрогнул. Он взглянул на жену, словно не веря своим ушам.

– И ты все равно выписала ему чек?

Рейчел не ответила.

Выругавшись сквозь зубы, Жоан наполнил свой стакан неразбавленным виски и выпил одним глотком.

– Ты обещала не иметь с ним никакого дела. Ты сказала, что больше никогда не будешь с ним встречаться и отвечать на его просьбы. Рейчи, ты дала слово!

– Жоан, ты не знаешь, каково это – быть бедным. Брайс весь в долгах. От него хочет уйти жена. Его девочкам, сводным сестрам нашего ребенка, негде жить.

– Только не говори мне, что жалеешь этого ублюдка!

Рейчел с трудом сглотнула.

– Но люди должны помогать друг другу. Он просил о помощи, Жоан, почти умолял… Кто-то же должен был…

– Но не ты! Не моя жена!

– Но ведь это всего лишь деньги, Жоан.

Он швырнул стакан об пол, осколки стекла брызнули в стороны.

– Ты не должна была этого делать, ясно? Дело не в деньгах. Дело в доверии. Ты дала мне слово, которое не собиралась сдержать.

– Но это несправедливо!

– Более чем справедливо. Это непреложная истина.

Жоан снова выругался, взлохматив волосы. Он осмотрел ее с головы до ног, как некое чудовище, потом издал короткий горький смешок.

– Господи, каким же я был идиотом!

– Жоан… прости. Больше я не дам ему ничего!

– Конечно, не дашь, потому что больше ты его не увидишь. Я за этим прослежу, даже если придется держать тебя под замком.

11

За получасовую поездку в аэропорт Жоан не сказал ей ни слова. Он читал газету и просматривал письма и, кажется, был полностью погружен в это занятие.

Самолет уже ждал на летном поле. Пилот вышел поприветствовать их, потом занялся багажом. Через двадцать минут они были уже в воздухе, и Жоан опять занялся своими бумагами – словом, вел себя так, будто находился в салоне один.

Рейчел отложила журнал через первые же полчаса полета – она не могла заставить себя прочитать ни строчки, так болела у нее душа. Теперь она просто сидела, глядя на Жоана. Он низко склонился над каким-то письмом, черные блестящие волосы падали ему на лоб. Больше Рейчел не могла выносить томительной неопределенности.

– Жоан… пожалуйста, давай поговорим. Сейчас уже около полуночи.

– Если устала, иди в хвост самолета и ложись там спать. У меня слишком много дел – руководить компанией, помогать семье, кроме того, у нас проблемы с неизвестной до сих пор болезнью винограда. Мне некогда нянчиться с детьми.

Кровь прилила к щекам Рейчел.

– Нянчиться с детьми?…

Жоан поднял голову и наконец посмотрел на нее долгим, неприязненным взглядом.

– Да. Ты ведешь себя, как капризный ребенок, с которым все время надо возиться, менять штанишки. Честно говоря, мне это надоело.

Слова мужа подействовали на нее, как удары. Словно бы он закатил ей две унизительные пощечины. По одной щеке, потом по другой…

Рейчел стиснула подлокотники кресла, изо всех сил борясь со слезами. Как же он мог из нежного, внимательного супруга превратиться в грубого зверя всего за несколько часов?

– Жоан, ты не понял… не понял, почему я сочла нужным помочь Брайсу. Но я не жалею, что это сделала.

– Даже теперь, когда ты видела, как я к этому отнесся, не жалеешь?

Темный, враждебный взгляд Жоана заставил Рейчел задрожать.

– Нет, – сказала она твердо, хотя сердце ее заныло от боли.

– Боже мой, как я мог хоть на минуту поверить, что наш брак будет настоящим? Что мы в самом деле станем семьей?

– Ты говоришь так, чтобы побольнее меня задеть!

– Рейчи, этот мужчина… этот женатый мужчина сделал тебе ребенка.