Ведь все твердят, что никогда не поздно начать новую жизнь?

– Ты… оставишь больницу?

– Ну, уйти в отпуск не значит оставить.

Патриция отвернулась, чтобы скрыть разочарование.

– И надолго? На неделю, две?

– Дольше. Месяца на четыре, даже на полгода. Черт, может, я действительно вопреки рассудку оторвусь на всю катушку.

Отпуск. Патриция снова сосредоточилась. Непонятно, то ли восторгаться, то ли насторожиться. Изо всех сил изобразила заинтересованность.

– Правда? Когда?

– Полагаю, на следующей неделе, – невозмутимо сообщил Харпер.

Патриция не сомневалась, что во внезапной воцарившейся тишине муж слышит грохот ее сердца. На следующей неделе. Харпер никогда не действовал так стремительно. Никогда не совершал подобных драматичных поступков – наплевать на карьеру и отправиться отдыхать.

Боже, дело вовсе не в Мелани и не в романтике. Он знает. Муж знает.

О записке, найденной ею в машине после встречи Анонимных Алкоголиков. Внутри ее поставленного на сигнализацию мерседеса, на сиденье водителя.

Четыре слова, вырезанные из журналов. Простых. Зловещих. Замораживающих до мозга костей.

Ты получишь по заслугам.

Оледеневшую после прочтения Патрицию, с бьющимся в груди, как пойманная птица, сердцем, охватило ужасное предчувствие, что прошлое смешивается с будущим, а она не в силах ничего остановить. «Не обижай ее, – мысленно молила она. – Не причиняй Мелани боли. На этот раз я не оплошаю. Клянусь, клянусь, что не оплошаю».

– Пат? Ну же, я-то мечтал тебя обрадовать.

– Шесть месяцев, – прошептала она, не отрывая взгляда от стола. – Где-то далеко-далеко. Мелани возьмем?

– Да.

– А… а Брайана?

Харпер заколебался, потом медленно кивнул.

– Только без любовника. Я пытаюсь, Пат. Господи, я пытаюсь. Но пока не готов пойти так далеко.

– Всей семьей, – прошептала она. – Уедем. Куда подальше. Им нужно больше недели, дорогой. Слишком мало времени.

– Ха, – твердо отмахнулся Харпер, – уж если я способен бросить свою больницу, то пусть и молодежь поторопится.

– Значит, в следующую пятницу?

– Да. В следующую пятницу.

Надо надавить, подумала она. Потребовать объяснений. Но слишком боялась ответов.

– Прекрасно, дорогой, просто чудесно, – пролепетала Патриция.

– Доктор Шеффилд пришел, – сообщила появившаяся в дверях Мария.

Харпер удивился, но потом поднялся, мимолетно клюнул жену в щеку и дотронулся до пурпурных подсолнухов, поставленных утром на столик в патио.

– Все будет хорошо, – тихо заверил он. – Вот увидишь.

И ушел. Патриция осталась наедине с недоеденным грейпфрутом. Гадая, что же это такое. Импровизированный отпуск без уважительной причины. Ее собственная отчаянная готовность подыграть.

Секреты. Ее. Его. А вчера вечером она заподозрила и Мелани. Слишком много длинных пауз в речи дочери. Слишком много уклончивости в глазах. Мелани всегда чересчур многое держала в себе. Неужели она действительно думает, что родители этого не замечают?

Ты получишь по заслугам. Ты получишь по заслугам.

О, Боже, Боже.

Патриция почувствовала невероятную слабость. Еле-еле подняла ложку и заставила себя поесть. Дыхание стало тяжелым и учащенным. Жизнь снова закручивалась по спирали. Страх нападения. В ее-то возрасте, казалось бы, пора лучше владеть собой. Но увы…

Немедленно отправилась на поиски дочери. Достаточно просто взглянуть на Мелани, просто убедиться, что с ее девочкой все в порядке, что ее не похитили, не искалечили, не убили, и сразу полегчает.