| — Ладно, сегодня расскажу, — и Драко резко выпрямился. То что произошло дальше, едва не лишило меня друга. Верхняя книга из стопки, вырвавшись из-под малфоевской руки, вместо того, чтобы просто упасть, описав полукруг, ударила Гермиону по лицу. Книга была тяжелая, а кожа у девушки нежная. Я бросился к ней. Гермиона закрывала ладонями губы, и из-под пальцев показалась кровь. Я растерялся, а девушка медленно отняла руки ото рта и разжала сжатую в кулак ладонь. В центре ладони лежал выбитый зуб. Гермиона медленно подняла другую руку, в которой была зажата палочка и прошипела: — Убью! В общем, нас вышвырнули из библиотеки, всех четверых, потому что Виктор Крам зачем-то решил вмешаться в процесс убивания Малфоя, причем на стороне Гермионы. Я соблюдал стойкий нейтралитет и только все норовил увести девушку в больничное крыло, но у меня не получалось перехватить эту разъяренную кошку, которая, похоже, решила припомнить Драко все его грехи по отношению к ней. В итоге: Малфоя было жалко, его изодранную и не поддающуюся восстановлению мантию тоже было жалко, а еще мне было жалко свой правый глаз, который наливался синим цветом, а вот левый глаз Крама жалко не было. Вот не надо было вмешиваться. В Больничное крыло мы ушли на своих двоих, правда мадам Помфри настояла на том, чтобы наша четверка осталась там на ночь. Гермиона с Малфоем не особо разговаривала до этого происшествия, но, моему удивлению не было предела, когда она на утро его простила. — И что так? — я недоуменно смотрел на девушку. — Ну, во-первых: я выпустила пар, а во-вторых: мне зубы подправили до того размера, какой меня устраивает, — и она улыбнулась, обнажив в улыбке ровные зубки, которые действительно стали немного меньше, а передние перестали выступать вперед. Если улыбка девушки до этого была милой, потому что, похоже, она стеснялась и улыбалась только одними губами, то сейчас она стала просто очаровательной. Я невольно залюбовался и, повинуясь порыву странной нежности, провел ладонью по щеке девушки. Внезапно я почувствовал чей-то пристальный взгляд. Обернувшись, я столкнулся с изучающим взглядом Виктора Крама. И что это может значить? Накануне первого тура я столкнулся с профессором Грюмом. Профессора Снейпа я видел только на занятиях, и мы еще не говорили о подозрениях Драко. Увидев наставника ЗОТИ в коридоре, я внезапно вспомнил о своих каких-то неясных подозрениях. — Поттер, разреши дать тебе совет насчет первого тура, говорят, ты умеешь хорошо летать? Так вот, метлу с собой брать нельзя, а вот палочку можно, — и он подмигнул мне здоровым глазом. — Эм, я подумаю над вашим советом, профессор, — пробормотал я, быстро прошмыгнув мимо наставника. Летать на метле, соревнуясь в проворстве с драконом? Я что псих? * * * — Гарри Поттер, ученик четвертого курса школы Хогвартс! — усиленный Сонорусом голос Бэгмена заставил меня вздрогнуть. Я еще раз шумно выдохнул и осторожно вышел из палатки. Крадучись я приблизился к месту, где возле кладки нервно вышагивала самка дракона. Спрятавшись за камнями, я достал палочку и, направив ее на дракона приблизительно в район морды, выпустил чары сна. Минуты две ничего не происходило, а затем, дракониха длинно зевнула и, выпустив в небо струю огня, принялась укладываться возле гнезда. Подождав еще несколько минут, я дождался, когда дыхание дракона выровнялось, и буквально выдохнул скороговоркой два заклинания подряд, первым ограничив круг вокруг гнезда и создав внутри просто безлунную и беззвездную ночь. Второе же было направлено на меня самого, обеспечив мне ночное зрение на очень непродолжительное время. После этого я вышел из-за камней и направился к островку ночи. Войдя в темноту, я вначале ничего не увидел, затем зрение приспособилось под окружающуюся действительность и я начал различать окружающие меня предметы. |
