| Профессор успел в последний момент отвести удар, который принес бы мне гораздо больший урон. Я поднял руки, показывая, что не могу продолжать схватку. — Что с тобой? — наставник нахмурился и подошел ко мне, проводя палочкой вдоль пореза, залечивая нанесенную им же рану. — Не знаю, не могу сосредоточиться. — Это я вижу. Но, поверь, Темного Лорда твое плохое самочувствие вряд ли остановит. — Я знаю, — повернувшись к наставнику спиной, я подошел к Гермионе, которая в последнее время не смотрела на мои занятия, которые нередко заканчивались незначительными ранениями. Краем уха я слышал, как профессор принялся распекать занимающихся в паре Невилла и Драко. — Ты сегодня патрулируешь? — я сел рядом с читающей какую-то книгу девушкой. Она уже закончила свою тренировку, которую проводила по очереди то с Малфоем, то с Лонгботтомом. — Да. Надеюсь, Рон сегодня соизволит составить мне компанию. — Пусть только попробует не составить, — процедил я сквозь зубы. — Ты не слишком жестко поговорил с ним? — Нормально, — Рон был выше меня, но это не помешало мне применить прием все той же инквизиции. Святоши, которые не могли воздействовать на магов «словом божьим», разработали в свое время много приемов физического воздействия, направленных на то, чтобы маг не смог практически ничего им противопоставить. Мы не просто так изучали маггловское оружие и приемы его применения. Это была не блажь, это был один из способов выживания. Те чары, которые были на погребе, и на льду, лишающие магов их основного оружия — магии, были как раз и вычленены из одной весьма распространенной молитвы святых отцов. Это был лишь фрагмент, и то его действие я ощутил на себе дважды уже в этом мире, не скажу, что это действие мне понравилось. То, что делала «молитва» в изначальном виде, я даже не хочу себе представлять. К одним из способов воздействия относился хитро вывернутый воротник рубашки, который врезался в шею и перекрывал доступ кислорода к мозгу. Причем рыцари церкви умели так скрутить одним движением кружевное жабо, что могли задушить, если вдруг проявляли излишнее рвение. Анатомия у нас с магглами одна, и лишенный воздуха мозг не мог вспомнить ни одного заклятья, чтобы хоть как-то выбраться, и это было страшно. Именно эти приемы послужили причиной к повсеместному распространению мантий, лишенных каких-либо намеков на воротник, одеваемых на практически голый торс. Сейчас же о подобных мелочах забыли, а рубашки обзавелись прекрасными жесткими воротничками, которым я и воспользовался, пытаясь донести до нашего старосты, что его обязанности никто не отменял, и что желательно их выполнять в полном объеме. — Ты псих, — Рон упал на колени после воспитательной беседы и пытался восстановить сбившееся дыхание. — Я знаю, — подражая наставнику, констатировал я. — Рон, лучше не зли меня, я в последнее время и так на взводе. Надеюсь, мы друг друга поняли. Не знаю, понял меня тогда бывший друг Гарри Поттера, но он хотя бы делал вид, что занимается обязанностями старосты. Не понимаю, как Поттер терпел его постоянные истерики? Но все это не касалось близнецов, на них Рон повлиять никак не мог. Но, письмо Перси натолкнуло меня на мысль, как избавить школу от этой постоянной угрозы, а заодно направить энергию близнецов в более мирное русло. Оставалось только, как следует все подготовить. — Гермиона, мне нужны подписи Фреда и Джорджа, ты не могла бы их раздобыть? — Зачем? — Это пока нечеткий и неоформленный план, но, когда он будет готов к реализации, я тебя посвящу в детали, — я улыбнулся. — Надеюсь, это будет не опасно? — Нет, это совершенно невинная шутка. Так что насчет подписей? — Я подумаю, что можно будет сделать. * * * — Вот, все подписи учащихся факультета Гриффиндор, — передо мной опустился пергамент, а Гермиона села рядом и поинтересовалась, — зачем тебе они? — Я кое-что придумал. |
