На всякий случай окликаю Имоджен, спускаясь по ступенькам. Внизу нет ее обуви, рюкзака и куртки.

Уилл оставил мне завтрак и пустую кофейную чашку. Наливаю кофе и ставлю вместе с блинчиками на стол. И только тут замечаю книгу — криминальный роман Уилла. Видимо, муж закончил его читать и оставил для меня.

Тянусь за книгой, придвигаю к себе, но думаю вовсе не о ней, а о фотографии бывшей невесты Уилла между страниц. Беру роман в руки, делаю глубокий вдох и перелистываю, ожидая, что оттуда выпадет фото Эрин.

Ничего не выпадает. Перелистываю во второй раз. В третий.

Откладываю роман в сторону, смотрю в потолок и вздыхаю.

Уилл оставил мне книгу и забрал фотографию.

Куда он ее дел?

Я не могу спросить об этом самого Уилла. Было бы бестактно с моей стороны снова заводить разговор об Эрин. Я не имею права постоянно пилить его насчет покойной невесты. Ее не стало задолго до моего появления в его жизни. Но трудно принять тот факт, что муж столько лет бережно хранит ее снимок.

Уилл вырос на Атлантическом побережье, недалеко от того места, где мы живем сейчас. Между вторым и третьим курсами он перевелся в другой колледж, переехав с Восточного побережья в Чикаго. Говорил, что после смертей Эрин и отчима больше не мог оставаться на востоке. Ему нужно было сменить место жительства. Вскоре его мать вышла замуж в третий раз (по мнению Уилла, слишком быстро: она из тех женщин, которые не переносят одиночество) и перебралась на юг. Его брат вступил в Корпус мира и сейчас в Камеруне. А потом умерла Элис. Теперь у Уилла на Восточном побережье не осталось родных.

Эрин с Уиллом влюбились друг в друга в старшей школе, как два голубка. Сам Уилл никогда не произносил это слово — оно для него слишком сентиментальное, слишком ласковое. Но так оно и было: два голубка. Эрин умерла в девятнадцать, Уиллу тогда только исполнилось двадцать. Они встречались с пятнадцати и шестнадцати лет соответственно. Муж рассказывал, что Эрин, вернувшаяся из колледжа на рождественские каникулы — первые два года Уилл учился в местном колледже, — пропала вечером, а на следующий день нашли ее тело. Она должна была заехать за ним в шесть, чтобы вместе отправиться на ужин, но так и не появилась. В половине седьмого он забеспокоился. Около семи начал обзвон ее родителей и друзей. Никто не знал, где она.

Часов в восемь ее родители позвонили в полицию. Но к тому времени девушка отсутствовала всего два часа, и полиция не спешила объявлять розыск. Стояла зима. Шел снег, дороги стали скользкими. Аварий случилось предостаточно, так что полицейские в ту ночь были очень заняты. Они предложили продолжать обзванивать всех в округе, проверяя места, где могла оказаться девушка. Что было весьма нелепо, учитывая недавнее предупреждение об ухудшении погоды, призывающее водителей не садиться за руль.

Дорога, по которой Эрин ездила к Уиллу, была холмистой и извилистой, покрытой тонким слоем льда и снега и огибающей большой пруд. Глухая живописная местность. Этого маршрута лучше было избегать, когда погода скверная, как тем вечером. Но, по словам Уилла, Эрин всегда отличалась безрассудством — она не из тех, кто слушает чьи-то советы.

Температура была всего тридцать два градуса. Пруд, в котором потом нашли тело, не успел толком промерзнуть. Лед не выдержал веса машины, когда Эрин слетела с дороги.

В тот вечер Уилл повсюду искал ее. Спортзал, библиотека, танцевальная студия… Он проехал от ее дома до своего всеми маршрутами, какие только мог придумать. Но кругом была темнота, а пруд выглядел обычной черной бездной.

Только ранним утром какой-то бегун заметил торчащий из-под льда и снега бампер машины. Родителей Эрин известили первыми. Уилл узнал новость через полсуток после того, как она не пришла на свидание.