Степенно кивнув, Дженнак опустился на пальмовую циновку. Похоже, дел сегодня будет невпроворот, мелькнуло у него в голове.

    - Из-за чего подрались два недоумка на «Одиссаре»?

    - Играли в фасит. Мой парень сжульничал, подбросил палочку цветов Коатля. Твой заметил, отдал проигранные чейни, а после добавил еще - кулаком в глаз. Ну, тут мой обиделся и пошел махать ножиком… Но твой, клянусь клювом Паннар-Са, сильно его не бил! Только пятками по заднице.

    - Пусть добавят, - велел Дженнак. - За то, что выхватил нож. Бить по правой руке фаситной палкой - той самой, цветов Коатля. Бить, пока палка не станет цветов Одисса. Но костей не ломать!

    - Справедливо! - согласился О’Каймор. - А твоему что?

    - Бить его нельзя, воинов Очага Гнева у нас не бьют. Да и побоев он не заслужил, ибо оружием в драке не пользовался. Однако виноват! Забыл пословицу про кейтабцев.

    О’Каймор вытащил скрутку и ухмыльнулся, растянув рот чуть ли не до ушей.

    - Это верно! Кейтабцу только покажи серебро! Останешься без серебра и без шилака!

    - Без серебра… - протянул Дженнак. - Пусть так и будет! Проигранное моим человеком останется у твоего.

    - Справедливо! - опять повторил тидам. - Одному палки и чейни, а другому пустая сума… В назидание! Справедливо!

    - Что до Цина Очу, - начал Дженнак, - то с чего бы ему вываливаться из хогана? Человек он в летах, но крепкий. Может, кто его подтолкнул? К примеру, Паннар-Са?

    Можно сказать и так, благородный господин, можно сказать и так. Ар-Чога передает с «Сирима»: мол, вышел вчера жрец на балкон, чтобы сотворить Ночное Песнопение, воздел руки к луне и звездам, вдохнул воздуху, напрягся-а тут корабль покачнуло. Он и полетел вниз. Хорошо, не головой! И хорошо, что не за борт! Может, переселить его в нижний хоган? Пусть поет с палубы!

    Дженнак покачал головой:

    - Нет, так не годится, почтенный. Госпожа Чолла говорила мне, что в Арсолане положено славить богов с возвышенного места.

    - А если он снова свалится? Нехорошо, мой господин, когда жрец падает, творя священное Песнопение! Люди подумают, дурная примета!

    - Пусть лекарь присматривает за ним. Привязывает веревкой, коль есть нужда, - распорядился Дженнак. - Передай! И насчет драчунов тоже!

    Тидам кивнул, подозвал сигнальщика, и вскоре над водой , рассыпалась звонкая дробь барабана. Барабаны с остальных четырех судов откликнулись: оба приказа были поняты и приняты к исполнению. Дженнак уже немного разбирал морской кейтабский код; память у него была хорошей, а слух привычен к грохоту била по упругой коже.

    - На сегодня ты всех рассудил, светлорожденный, - заметил О’Каймор и потянулся к ящичку, стоявшему у правого его колена.

    «Рассудил! - подумалось Дженнаку. - Не хуже, чем братец Фарасса!» На миг щекастая физиономия главы глашатаев мелькнула перед ним в ореоле из белых соколиных перьев, сменившись мертвым лицом Вианны.