«Рассудил! - подумалось Дженнаку. - Не хуже, чем братец Фарасса!» На миг щекастая физиономия главы глашатаев мелькнула перед ним в ореоле из белых соколиных перьев, сменившись мертвым лицом Вианны. Он отогнал оба видения. Смысл их был понятен давно: боги предупреждали его об опасности, о том, что, пока жив Фарасса, он, Дженнак, может последовать за возлюбленной в Великую Пустоту. Собственно, тот случай в Хайане…

    Он покосился на перевязанный бок О’Каймора, но тидам словно не заметил его взгляда. Вытащив из ящичка табачную скрутку, он протянул ее Дженнаку:

    - Позволь угостить тебя, светлорожденный!

    То была привычная часть утреннего ритуала: О’Каймор пытался соблазнить его, а Дженнак отвергал соблазн. Особого смысла в том не было; многие воины-одиссарцы уже переняли кейтабскую привычку, и многим она пришлась по вкусу. И скоро с Островов начнут привозить в Серанну новый товар - такие вот коричневые палочки из туго скрученных листьев. Кейтабу - доходы, Одиссару - расходы!

    - Отведаешь вина? И рыбы? - Тидам повернулся к кувшину. - Или хочешь мяса? Я прикажу…

    - То, что растет на земле, полезней того, что бегает по ней, - усмехнувшись, произнес Дженнак. - Утром положено не пить вина, а есть маис, тыкву и ананас, томаты, бобы, орехи либо земляные плоды. Ну, в крайнем случае, грудки керравао да запеченных в панцире черепах.

    Поглаживая перевязанный бок, О’Каймор уставился на него.

    - Клянусь веслом и мачтой! И кто же такое сказал?

    - Мой жрец, почтенный Чоч-Сидри!

    - Вот он пусть и трапезует тыквой да орехами, - тидам протянул Дженнаку чашу. - А мы, хвала Шестерым, не жрецы!

    Они помолчали, смакуя вино. Напиток с Кайбы был не розовым и сладким, не кисловатым, как белое и красное сераннское, а терпким, золотистым и непривычно крепким. Лоза, из которой его давили, произрастата только в окрестностях Ро’Кавары.

    - Как твоя рана? - спросил Дженнак.

    - Ха! Кожа уже наросла. Этот Синтачи хороший лекарь, куда лучше Челери. И снадобья у него хорошие. Видать, сам Арсолан ему ворожит! Или Одисс, твой прародитель!

    - Возможно. Арсолан справедлив, а Одисс помогает тем, кто не ленится шевелить мозгами… Однако тебя они не защитили. Как и Сеннам… - тихо произнес Дженнак, опуская глаза.

    - В том нет их вины, как и твоей, господин! Судьба и случай сильнее богов. Что уж говорить о людях!

    - Вины, быть может, и нет, но чувствую я себя виноватым. Ты был нашим гостем и понес ущерб в Уделе Одисса.

    - Но не от вашего оружия! А ведь сказано: убереги Мейтасса от когтей ягуара, зубов гремучей змеи и мести атлийца! Хоть я и не смог вспомнить того ублюдка… - ОКаймор наморщил лоб и машинально коснулся своего медальона с изогнувшейся над пальмами волной. - Не смог, клянусь щупальцами Паннар-Са! Может, я судно утопил, на котором плыли его родичи? Наверняка утопил! Иначе с чего бы он на меня взъелся? Тухлая акулья требуха!

    «Не на тебя, - подумал Дженнак, - не на тебя…» Веки его сомкнулись, и он будто бы очутился на краткий миг в шумной и пестрой хайанской гавани, меж пирсами, где покачивались кейтабские суда, перед выстланном циновками двориком харчевни. Двадцать два дня назад… Или уже двадцать три?..

    * * *

    Новости, как звуки сигнального барабана, - грянут, когда их не ждешь.

    Не успел Дженнак войти в свой опустевший хоган и хайанском дворце, не успел вдохнуть слабый медвяны и аромат, напоминание о чакчан, милой пчелке, не успел погоревать о ней у ложа и у бассейна, под развесистым деревом, как новости обрушились на него, словно прилив и полнолуние.