- Не думай о снах, - говорила тем временем Вианна, роясь в сундуке. - Не думай о них, мой зеленоглазый! Сны обманчивы, будто аромат речного лотоса: ты вдыхаешь его и думаешь, что будешь наслаждаться вечно, но цветок вянет, лепестки опадают, и чудные запахи растворяются в Великой Пустоте… Хайя! Вот! - внезапно вскрикнула она, извлекая роскошный золотистый шилак, расшитый изображениями солнца. - Вот то, что надо! Я хочу, чтобы сегодня ты выглядел красивым и величественным, как сам сагамор!

    Дженнак улыбнулся и, легко поднявшись с постели, покачал головой:

    - Нет, чакчан, нет… Сегодня я не могу облачиться в цвета Арсолана. Разве ты забыла? Ахау, мой отец, созывает Круг Власти, и я должен буду сказать мудрое слово… А кто вложит его в мои уста? Лишь хитроумный Одисс - да и то, если очень постарается.

    - Арсолан тоже мудр и справедлив, - возразила девушка, прикладывая к широкой груди Дженнака прохладный паутинный шелк, отделанный перьями кецаля. - И потом, взгляни, как этот цвет подходит к твоим глазам! Зеленое и золотое - это так красиво!

    Слишком роскошно для наследника Южного Удела, - Дженнак оттолкнул широкий золотистый шарф, но в глазах его прыгали смешинки. Подобные сцены нередко повторялись по утрам, доставляя им обоим огромное удовольствие. - Слишком роскошно, моя милая! Увидев цвета Арсолана, Фарасса обвинит меня в предательстве или начнет высмеивать… хотя высмеивать он попытается в любом случае, что бы я ни надел и что бы ни сделал.

    - Он просто завидует тебе, Джен, - заявила Вианна. - Старики говорят: не сумевший раздобыть соколиное перо рядится в перья попугая… так и твой родич… - Она нагнулась, вытаскивая из сундука пурпурный шарф. Он был не менее роскошен, чем золотой, но теперь Дженнак одобрительно кивнул: алое, красное и пурпурное являлись цветами Одисса, так что раздражительному Фарассе не к чему будет придраться. По крайней мере, в части одежды!

    Вианна бережно опустила одеяние на крышку ближнего сундука и потянулась к головному убору из перьев белого сокола, скрепленных серебряным полумесяцем, знаком наследника.

    - Этот, любимый мой?

    - Да, конечно. Еще браслеты с красными камнями, красные сандалии, пояс и перевязь.

    - Хайя! Тоже хорошо! Ты будешь алым, как пламя! - Виа принялась выкладывать на сундук украшения.

    - Нет, пчелка, сегодня не поминай про пламя и костры! - С внезапно вспыхнувшим желанием Дженнак потянулся к девушке, спрятал лицо в ложбинке меж грудей и замер, вдыхая медовый аромат ее кожи. Постепенно сердце его стало биться чаще, потом раздался глухой стук - из пальцев Вианны вывалились браслеты, те самые, с красными камнями. Он поднял свою чакчан на руки и шагнул к ложу.

    - Кажется, ты собирался надеть все это? - слабо запротестовала она, бросив взгляд на груду одежды на сундуке.

    Но Дженнак уже нетерпеливо терзал завязки ее шилака.

    * * *

    - На границе неспокойно, - произнес Джиллор. Его темные брови, сраставшиеся на переносице и слегка приподнятые к вискам, походили на крылья хищной птицы, распростертые над зелеными омутами глаз; голос был резок, словно звук боевого горна. - На границе неспокойно, - повторил он. - Замечены сигнальные дымы. Пока что немногие.

    По давней традиции Круг Власти собирался во дворе Храма Записей, около овального бассейна, куда стекали воды небольшого ручья. Водоем был выложен полированным розовым гранитом; за ним высился фасад массивного кубического здания святилища, втиснутого между береговыми утесами и внешней дворцовой оградой.