Анна Яфор. Другая сторона
ГЛАВА 1 Осенний ветер бился в окно загнанной птицей. Срывая косые струи дождя, размазывал их по стеклу. Слишком много воды: серые, грязные потоки на дорогах, пелена туч, как решето, мутные лужи, которые хочется не заметить. Но не получится: та же самая вода на лице, и сквозь завесу слез все видится еще мрачнее. Даже шелест душа из ванной комнаты напоминает не о сладкой близости, случившейся всего несколько минут назад, а совсем о другом: о том, что Саша предпочла бы забыть. Дождь. Снова дождь. Сегодня даже небо плачет, впервые в такой же день. Ирония судьбы или ее злая насмешка? Чтобы ничего не стерлось из памяти, как бы сильно она к тому не стремилась. Дождь. Злой и наверняка холодный. Земля такая мокрая, что липнет к обуви и одежде. И под ногтями до сих пор чернота, хотя после возращения она почти час пыталась отмыть руки. Но грязь въелась в кожу, глубже – до крови, тошнотой застревая где-то в груди. Ногти – такая мелочь, вся внутренность черная, мрак в глазах, в сердце, во всем теле – глухая могильная тьма. Как там: за коваными воротами, в угрюмой тишине старого кладбища, где под мертвыми плитами покоятся разбитые грезы и переломанные судьбы. Она не любит осень. Больше: ненавидит, не помня, что когда-то было иначе. Это вообще в другой жизни тусклое небо казалось дымчатым и загадочным. В густых облаках прятались мечты и виделись надежды. В любое время года: в холодном ноябре или в цветущем мае чувствовала себя светло и радостно. Теперь же готова терпеть бесконечную зимнюю стужу, только бы не видеть этого дождя – спутника боли, страха и смерти. Пашка прав, она застряла там, в прошлом, от которого нет спасения. Хорошо хоть вообще жива благодаря мужу и Даше. Как всегда при мысли о дочери сердце затопило теплом. Ее маленькая звездочка, дающая силу дышать. Вся комната увешана портретами драгоценной принцессы. Смеющийся ротик, глазки-огоньки, шелковые кудри – сказка, а не ребенок. Единственное чудо, ставшее реальностью. Саша скользнула ладонью по огромному, во всю стену портрету: озаренное счастьем лицо Павла, склоненного над малюсеньким кульком. Она сама, прячущаяся за огромным букетом роз. Это все было так давно, Дашка уже почти школьница, а кажется – только вчера. – Маленькая моя… Люблю… Каждый день не устает говорить дочке об этом, вдыхая сладковатый аромат нежной кожи и наслаждаясь прикосновением пухлых губок. Не важно, что сейчас она не дома, и до возвращения – еще несколько долгих часов. Признание в любви – небу, ангелам, простирающим крылья над ее крошкой, сохранившим ее тогда и берегущим до сих пор. Павел вышел из душа, на ходу растирая полотенцем взъерошенные от воды волосы. Еще один повод бесконечно благодарить судьбу: его присутствие рядом. Жаль, что однажды этому придет конец… Хотя стоит ли жалеть, что свершится то, чему давно пора произойти? Семь лет, дни и ночи, минуты и часы на его руках, за его спиной. Он заслужил свое счастье, заплатил за него сверх меры, которой вообще не может быть. – Что-то ты совсем расклеилась… Как всегда – не вопрос, а констатация факта. Видит насквозь. Саша покачала головой. – Все хорошо. Это просто дождь, ты же знаешь: я терпеть его не могу. Особенно осенью. – Знаю. Отвернул ее от окна, опуская жалюзи. – Все. Дождя больше нет. Саша грустно улыбнулась. – Мы просто его не видим. – Вот именно. Перестань ковыряться в прошлом. Не надо смотреть туда. Оно не вернется, и тебе нет смысла себя терзать. Закрой окно. Стер дорожки слез на щеках. Который раз за это время? Она сбилась со счета. – Я хочу, чтобы ты была счастлива, Сашунь. Хочу однажды оказаться с тобой под проливным дождем в таком же ноябре и видеть, как ты смеешься. |
