- Ты же сказал, что он здравомыслящий. - Она запустила руки ему в волосы и прижалась к нему всем телом.

- Какая у тебя красивая грудь, - сказал он, толкая ее на постель.

- Я знаю это, - ответила она.

Он ласкал и целовал ее, и его руки были повсюду: на ее груди, животе, ягодицах, и она отвечала ему тем же, лаская и исследуя каждый миллиметр его сильного тела.

- Господи, Гарриет, я больше не могу. - И он вошел в нее.

Она лежала, закрыв глаза, чувствуя, как в нее вливается горячая, липкая влага, как ее тело с восторгом принимает ее, наполняясь радостью и жизнью. Она испытала ни с чем не сравнимое удовольствие и восторг. Тишину разорвал крик, и Гарриет, к своему удивлению, поняла, что это она кричит; кричит от радости и переполняющего ее счастья.

Она медленно открыла глаза и увидела, что он внимательно смотрит на нее, смотрит с нежностью и любовью.

- Тебе было хорошо? - спросил он, и она ответила:

- Ты и сам это знаешь, Тео.

Все началось с обеда, с самого обыкновенного обеда. Он позвонил в ее магазин в Пасси и сказал, что ему одиноко в Париже, что он остановился в гостинице, что его дом еще не достроен, и попросил ее уделить ему один вечер. Она с радостью приняла его приглашение пообедать вместе, так как всегда любила его, даже боготворила; росла с мыслью о том, как хорошо быть женщиной, которую он любит, отлично понимая, что сама не принадлежит к этому типу женщин и что он никогда не полюбит ее. Она приняла его приглашение и попросила его заехать за ней в магазин.

Его «мерседес» подкатил к магазину, когда он уже был закрыт. Сквозь витрину она наблюдала, как он вылезает из машины и в сотый, а может, и в тысячный раз думала: до чего же, несмотря на возраст, он хорош, - ему тогда было за пятьдесят - с темной густой шевелюрой, с горящими, зовущими карими глазами, с постоянно загорелой кожей. Он был высоким и большим, даже тяжеловатым, но его никак нельзя было назвать толстым; и, конечно, он, как всегда, был тщательно одет, не так, как одеваются большинство молодящихся мужчин его возраста, а в добротный темный пиджак, модные серые брюки, тонкую батистовую рубашку с шелковым галстуком. Он наклонился поцеловать ее, и она почувствовала тонкий запах одеколона фирмы «Гермес», которым он всегда пользовался.

- Ты выглядишь усталой, - сказал он, - и сильно похудела. Тебя нужно подкормить.

- Не возражаю, - ответила она, заканчивая эскиз.

Он опустился на стул и молча смотрел, как она, дорисовав, написала письмо и отправила по факсу в свое ателье в Лондоне. Он терпеливо ждал, пока она несколько раз звонила, но вскоре не выдержал.

- Ты когда-нибудь остановишься? - спросил он.

- Нет, пока не закончу всю работу, - твердо заявила Гарриет.

- Похоже, ты ее никогда не закончишь. Можно я воспользуюсь твоим телефоном?

Теперь настала ее очередь ждать. Он позвонил в Лондон, Нью-Йорк и Сидней, а она со всевозрастающим раздражением наблюдала, как он долго разговаривает, подсчитывая в уме, во что обойдутся ей его переговоры.

- Тео, ради Бога, остановись! - не выдержала она, наконец.

- Я все оплачу, - сказал он, улыбаясь, и выписал ей чек на триста франков.

- Это слишком много, - сказала она, но он приказал ей заткнуться, взял под руку и повел к двери.

Они обедали в ее любимом ресторане, расположенном за углом, неподалеку от магазина, и славившемся своей французской кухней. Там было очень чисто, на всех столах стояли корзинки с хлебом и высокие кувшины с вином и водой. Закуску подали очень быстро: она взяла себе грибы по-гречески, он - салат из козьего сыра. В ожидании второго они разговорились и за разговорами выпили целый кувшин вина. Пришлось заказать второй.

- Может, что-нибудь покрепче? - спросил он.

- Нет, Тео, не стоит, - ответила она.